Я оборачиваюсь в сторону окон, и вижу запекшуюся кровь, которой они покрыты, будто смотрю изнутри заживающей раны. Я облизывая губы, смотрю на Гарета, который тоже повернулся к окну.
- Ну вот, - говорит он. - А мне как раньше больше нравилось. В смысле как сегодня...
Ему не дает договорить оглушительный взрыв хохота. Я смеюсь, и все смеются, кроме Мордреда. Он говорит:
- Занятий сегодня не будет.
Мы с Морганой переглядываемся, когда он уходит. Моргана кивает на окно, я отвожу взгляд. Мы друг друга понимаем. Все сработало. А потом мои глаза пронзает, будто иголками, и угол зрения мгновенно сменяется. Я вижу перед собой Кэя, он говорит:
- Ну вообще-то неплохо. Солнышко на дворе. А если он будет как полтергейст швыряться книжками, мы тоже не увидим?
- Нет, Кэй, - говорит Ниветта. - Ты что правда настолько тупой?
Я сжимаю руками виски, не понимая, что происходит. Я сижу рядом с Гаретом, а вижу Кэя. Реальность будто уходит у меня из-под ног, и я слышу голос Морганы, громкий, будто раздающийся у меня над ухом.
- Все в порядке, Кэй, милый.
А потом лицо Кэя становится ближе, и я слышу, как Моргана звонко целует его в щеку, прядь светлых волос, длинных и волнистых, застывает у меня перед глазами, а потом белые пальцы Морганы убирают ее.
- Так, - говорю я. - У меня проблемы.
- Какие? - спрашивает Ланселот, до того убиравший кристаллы и не обращавший на нас никакого внимания.
- Месячные, - говорю я. - Живот очень болит. Моргана, проводи меня.
Ланселот издает звук, который произвела бы очень недовольная чем-то собака, а Моргана быстро встает, и Кэй у меня перед глазами пошатывается.
- Сейчас, дорогая.
Ужасно сюрреалистичное ощущение, я вижу себя саму. Вот она я, вот они мои две косички, покоящиеся на плечах, вот моя форма, вот мои руки с обгрызенными ногтями и очки в толстой оправе. Со стороны я выгляжу еще большей простушкой, чем в зеркале. Я читала, что ученые выяснили: люди видят сами себя в пять раз красивее, чем они есть на самом деле. В таком случае у меня для меня плохие новости.
Моргана склоняется надо мной, и я вижу, какая я бледная, и что мои светлые глаза полны слез, и что косички совсем растрепались. Меня начинает подташнивать, вовсе не от собственного вида, что уже может расцениваться как достижение.
Моргана вздергивает меня на ноги, и я закрываю глаза. Так намного лучше, думаю я. Моргана ведет меня по лестнице, вслед за нами идет Ниветта.
- Эй! Не оставляйте меня с отстойниками!
- Подождешь, - говорит Ниветта. - Мы тебе все расскажем о том, как это истекать кровью раз в месяц.
- Фу, не надо!
- А я хочу знать!
- Гарет, заткнись!
- Сам заткнись!
- Я тебя сейчас побью!
Я стараюсь прислушиваться к их разговору, чтобы отвлечься, но он затихает у меня за спиной. Моргана ведет меня очень осторожно. В конце концов, судя по усилившемуся запаху ее духов, мы снова оказываемся в ее комнате.
Моргана укладывает меня на кровать, судя по всему она и Ниветта садятся рядом. Я пробую открыть глаза, и снова вижу саму себя, очень испуганную саму себя, к слову сказать.
- Я вижу...
- Мертвых людей? - спрашивает Ниветта.
- Нет. Себя саму.
- О, - говорит Ниветта. - Сочувствую. Не хотела бы я видеть себя саму.
Моргана гладит меня по щеке, и я вижу ее руку, ложащийся на мою скулу большой палец.
- Это из-за действия заклинания, мышонок. Видимо, побочный эффект. Галахад делал его для меня, оно настроено на меня, видимо, ты скопировала это вместе с...
- Его намерением, - говорю я. - Защитить тебя.
- Например, - тянет Моргана. - Хотя это не все объясняет.
- Закрой глаза, - говорит Ниветта. Кто-то вставляет мне в рот сигарету, кто-то подкуривает, я слышу, как Моргана роется в тумбочке.
- Надо все забрызгать духами, - задумчиво говорит Моргана.
- Так вы все видите? - спрашивает Ниветта.
- Да, именно. Можно сказать с одной точки зрения, - говорю я. Мы смеемся. Ласточки затихли, кровь однако осталась. Я вижу ее, когда открываю глаза. Моргана, видимо, стоит у окна. Сад, докуда его можно рассмотреть сквозь кровавую пелену, усеян птичьими трупами.
- А что видишь ты? - спрашивает Моргана.
- Как всегда. Цветы там, солнце всякое. Ничего необычного.