– Тогда какого черта ты еще носишь значок?
– Я отказался от работы, но оставил себе звание. – Дрю с довольным видом откинулся на спинку стула. – Ты же знаешь, как давно я мечтал оставить свою опасную профессию. Теперь у меня появилась блестящая идея – шоу шерифа Макгира «Дикий Запад».
– Ты никогда в жизни не занимался этим. Пойди остуди голову холодной водой! – презрительно заявил Билли.
Дрю снисходительно улыбнулся.
– Под эту идею мне надо получить кредит. А родилась она после недавнего разговора с мистером Уильямом Коди. Он играл главную роль в мелодраме, написанной Недом Бантлайном.
Билли было знакомо это имя. Бантлайн был автором многих книг, которые остались в мансарде заведения мисс Мелли. Вспомнив, как они ему нравились, Билли пожалел, что не захватил их с собой.
– Коди объяснил мне, – продолжал Дрю, – что для шоу мне понадобятся лошади, пистолеты, ковбои, дикие индейцы…
– Откуда ты возьмешь их, если ни одного не знаешь? – усмехнулся Билли.
– Как это не знаю?! А Безумный Джо из Каламити!
– Джо-парикмахер?!
– Во всяком случае, я уверен, что он владеет томагавком так же ловко, как и бритвой. – Дрю уткнулся подбородком в ладони и стал пристально изучать Билли. – А сейчас мне совершенно необходим меткий стрелок. Такой, чтобы мог попасть в монету, подброшенную в воздух, или разрезать пополам игральную карту со ста двадцати футов.
Билли резко отодвинул стул.
– Ну уж нет, даже не мечтай! Если ты еще не слышал, то заявляю тебе, что я навсегда оставил свои пистолеты.
Покачнувшись, он ухватился за стол, затем оттолкнулся и, покачиваясь, направился к выходу.
– Я уже получил приглашение на наши первые гастроли за границей, – сказал ему вдогонку Дрю.
Небрежно брошенное сообщение остановило Билли на полпути. В затылке закололо. Робкое предчувствие отозвалось в сердце слабой надеждой покончить со своей тоской, со своим одиночеством.
– Куда? – прошептал он.
– В Лондон…
Билли развернулся и очень медленно, как будто боялся разбиться, подошел к столу. «Боже, – подумал он, – мне срочно нужно выпить». Он спрятал под стол дрожащие пальцы и подумал, что в таком состоянии не сможет даже удержать пистолет в руке, а тем более – выстрелить в цель.
Он посмотрел в голубые глаза Дрю.
– Я знаю, почему ты это делаешь.
Дрю лучезарно улыбнулся ему.
– Я так и думал. Человек с твоим вкусом и разборчивостью наверняка оценил мою Анну.
Билли пропустил слова Дрю мимо ушей.
– И я очень благодарен тебе за заботу, но… – продолжал он, озадаченно глядя на Дрю. И тут смысл его слов дошел до него. – Анна? Анна Гастингс? Эта старая высохшая груша?
– Придержи язык, парень! – Дрю предостерегающе поднял руку. – Спешу сообщить тебе, что, во-первых, она моя невеста, а во-вторых, Анна не груша, а спелый роскошный гранат, который трепещет от ожидания, чтобы упасть в мои объятия!
– В последний раз, когда я ее видел, она трепетала от ярости, а не от ожидания твоих объятий, – язвительно заметил Билли.
– Несмотря на наши разногласия, Анна согласилась финансировать мое предприятие. Я предпочитаю рассматривать это как своего рода приданое. И вообще, должен тебе сказать, что мы прекрасно понимаем друг друга.
– О, я отлично помню, как она презирала тебя и желала тебе смерти.
– Что было, то прошло, – сказал Дрю. – Могу тебя уверить, что она была очень нежна со мной в нашей переписке.
Билли замолчал. Пусть Дрю не думает, что он унизится и станет расспрашивать об Эсмеральде.
Дрю пристально посмотрел на друга.
– Как-то раз Анна упомянула в своем письме о племяннице, – небрежно сказал он. – Если не ошибаюсь, речь шла о каком-то ее ухажере, кажется, графе.
Билли нервно забарабанил пальцами по столу.
– Кажется, это тот самый граф, который ухаживал еще за матерью Эсмеральды, – продолжал Дрю. – Поскольку матушка больше двадцати пяти лет назад бросила его у алтаря, он теперь решил обратить взоры на ее дочь. Анна пишет, что в свои пятьдесят лет он в полном порядке – привлекательный, мужественный. Правда, пользуется славой охотника до женского пола… но, видимо, молодая невеста им довольна…
Билли потянулся через стол и схватил Дрю за его безупречно повязанный модный галстук. Треньканье гитары оборвалось. Посетители оставили свои привычные занятия и уставились на них, в изумлении открыв рты.
Билли долго вглядывался в глаза Дрю. Затем осторожно опустил его, тщательно расправил галстук и решительно спросил:
– Так когда же мы едем?
29
Только когда все участники гастролей садились на пароход в Нью-Йорк, Билли узнал о том, кто на самом деле подсказал Дрю изобразить в своем шоу бандитскую шайку.
– Даже мама благословила нас, братишка, – широко улыбаясь, прогудел ему Вирджил, когда они поднимались на борт парохода. – Она сказала, что больше не потерпит, чтобы ее сыновья славились своими бандитскими выходками. Другое дело, если мы станем изображать эту банду на сцене. Против этого она не возражает. – Он наклонился и оглушительно прогрохотал Билли в самое ухо, искренне полагая, что говорит по секрету: – Мама еще просила присмотреть за тобой. Она говорит, ты просто теряешь голову, когда дело доходит до женщин.
Билли потер звенящее ухо.
– Что ж, она права. Если бы я не потерял голову, сейчас мне не пришлось бы ехать через океан, чтобы добиться девушки, которой я сам позволил уехать.
Билли очень обрадовался, когда увидел очаровательную особу, с которой ему предстояло делить свою каюту предстоящие полторы недели.
– Ах ты, моя дорогая девочка! – воскликнул Билли, когда Сэди тяжело плюхнулась на пол и с шумом бросилась приветствовать хозяина.
Он ласкал Сэди и от души хохотал, когда она с обожанием облизывала его лицо длинным розовым языком.
«Вряд ли Эсмеральда встретит меня с таким же восторгом», – невольно подумалось Билли. Он вспомнил, как сам уверил ее в том, что она была для него лишь очередным любовным приключением, и поклялся сделать все, чтобы убедить ее в своих истинных чувствах, даже если на это придется потратить всю оставшуюся жизнь.
С самого начала путешествия пассажиры явно не одобряли шумную компанию Дрю, и в этом не было ничего удивительного. Словоохотливый Вирджил бродил по всему судну, заглушая своим ревом грохот морских волн и завывания ветра. Джаспер волочился за любой женщиной моложе семидесяти лет. Энос, тяжело страдающий от морской болезни, целые дни висел на поручнях с позеленевшим лицом и громко стонал и проклинал все моря на свете. В состав труппы Дрю пригласил около десятка безработных ковбоев, в том числе и Даубера и Сила, которые должны были изображать первых поселенцев. Их ночные игры в покер нередко переходили в шумные ссоры с пьяными драками, от которых никому не было покоя.
Билли тоже невольно вносил свою долю в эту беспокойную суматоху, так как целыми днями тренировался в стрельбе на корме. Дрю подбрасывал монеты в воздух, а Билли старался на лету попадать в цель. Они так надоели этой стрельбой пассажирам, что те шарахались в стороны, даже тогда, когда Дрю всего лишь пытался предложить им рекламные листовки, приглашая посетить свое шоу в Лондоне, Однажды Билли медленно прогуливался по палубе. Утро было холодным и ветреным. Это нравилось ему, потому что каким-то образом умеряло нетерпение, как можно скорее добраться до Лондона. Он шел, беззаботно насвистывая, и внезапно наткнулся на какого-то человека, закутанного до самых глаз.
– Извини, приятель, – небрежно бросил Билли, вежливо наклонив голову.
Продолжая насвистывать, он прошел дальше, как вдруг остановился, ощутив знакомое покалывание в затылке. Билли обернулся, но закутанный пассажир уже исчез. Он покачал головой и усмехнулся сам себе, потирая затылок. На этом корабле он был в большей безопасности, чем в Каламити, где за его голову назначили вознаграждение.
Билли поднялся на верхнюю палубу и увидел «дикого индейца» из их труппы. Джо так полюбил костюм краснокожего дикаря, которым его снабдил Дрю, что не снимал его ни ночью, ни днем, несмотря на холод. Он выглядел бы еще более устрашающим в своей боевой раскраске и набедренной повязке, если бы на нем не было котелка и он не занимался бы таким обычным делом, как стрижка Сэма.