— А, Яшма, приветствую тебя. Как поживаешь? — с деланной улыбкой обратился к подруге Оникс. При звуках его голоса самка нервно сглотнула. В горле всё пересохло от волнения. Как же долго пришлось ждать этого юнца, впервые она так растерялась. Любовь и желание буквально душили стриптизёршу мёртвой хваткой. Она хотела ответить, но из-за жвал вырвался только слабый хрип. Оникс с беспокойством взглянул на подругу: неужели приболела? И вопросительно мурлыкнул:
— Что с тобой, Яшма? Ты не больна?
Она немного справилась с собой.
— Очень больна. Больна тобою, мой дорогой Оникс… — тихо ответила самка.
Юноша посмотрел на неё с удивлением. Как относиться к её словам? Опять за старое. Хочет затащить в постель. Ну уж нет!
— Яшма, ты ко мне с этим не приставай.
Глаза самки с грустью блуждали по его лицу.
«Мой любимый! Наконец-то я тебя вижу и даже могу прикоснуться», — потерянно думала Яшма, а вслух сказала: — Нет, не бойся. Не хочешь, не стану настаивать. Посидим, как прежде, рядышком. — Яшма взяла руку Оникса в свою и по-детски уткнулась ему в ладонь. — «Люблю, люблю его. Уже просто не могу без него существовать…» — эта мысль раненой птицей билась в голове стриптизёрши.
— Яшма, я пришёл с тобой попрощаться. Мы больше не увидимся. Завтра я улетаю домой на Альтанус, а потом начну учиться делу ликвидаторов.
От его слов самка чуть не упала со стула. Её когтистые пальцы так крепко вцепились в ладонь бедного Оникса, что из ранок выступили капельки зелёной крови. Горящим взглядом подруга впилась самцу в лицо. Ониксу показалось, что та сейчас закричит или вытворит что-то отчаянное. Вдруг Яшма вскочила и бросилась на подиум. Вмиг сорвала с себя одежду и как бешеная закрутилась на шесте. Красотку враз обступили плотным кольцом, но она этого не замечала. Стриптизёрша кружилась и вертелась. Всё для неё слилось в пёстрой карусели голосов, огней, запахов похоти, жадных рук, которые тянулись и тянулись отовсюду. Казалось, только стоит оторваться от спасительной опоры, как стая озверевших от вожделения самцов просто раздерёт хрупкую плоть лакомой добычи. Никогда ещё Яшма не делала таких рискованных кульбитов на пилоне, как сейчас. Она была словно в угаре. Наконец самка без сил рухнула на сцену. Расталкивая толпу, к стриптизёрше пробился хозяин заведения. Он начал трясти безвольное тело за плечи и недовольно кричать сквозь гул голосов:
— Яшма, не дури! Ты пьяна! Вставай! Иди проспись.
Яшма с усилием разлепила веки и, задыхаясь, тихо призналась:
— Да, я пьяна, но не от вина.
Оникс кое-как пробрался сквозь массу озабоченных самцов и поднял акробатку на руки.
— Яшма, я отнесу тебя в твою комнату. Скажи куда.
Влюблённая самка с благодарностью прижалась к груди молодого охотника. О, этот запах его тела просто сводил с ума. Эти чистые руки прикасались к её несчастной истисканной плоти, осквернённой множеством грязных похотливых лап. Яшма нежно улыбнулась, вглядываясь в любимое лицо.
Оникс опять оказался в той комнате, которую упорно старался избегать. Он осторожно опустил стриптизёршу на ложе и сам уселся рядом. Самка трепетно держала ладонь охотника в своей и не сводила с него любящих, преданных глаз. В эти минуты ей самой не хотелось осквернять его, такого юного и безупречного, своими непристойными объятиями. Если б греховоднице подобное сказали раньше, ещё несколько месяцев назад, она бы просто посмеялась в морду этим идиотам. Но сейчас всё иначе. Бедняжка любила безнадёжно. Нет будущего для её светлого чувства. Слишком многое разделяло с желанным самцом. Да, всё в жизни возвращалось бумерангом. Вот теперь бумеранг добрался и до Яшмы. Серебряный Дождь отомстил ей за всё, сам того не зная.
Оникс с беспокойством взглянул на приунывшую подругу.
— Яшма, тебе уже лучше?
— Да-да, любимый! Ты позволишь тебя так называть?
— Называй, если тебе от этого лучше, — мягко улыбнулся Оникс.
— Спасибо, любимый… — самка прижалась лицом к его ладони. — Посиди со мной ещё немного, прошу…
— Я посижу, не волнуйся.