Вдруг рядом хрустнули камешки под чьей-то осторожной ступнёй. Слегка шелохнулись ветки спасительных кустов. Яшма опасливо приподнялась и с ужасом увидела двух туземцев. От красных дьяволов исходила ненависть. Их горящие злобой глаза напряжённо уставились на пару молодых яутжа. Узловатые руки дикарей уже приготовились метнуть отравленные копья в Ирис и Оникса.
Дальше всё происходило как в замедленной съёмке кино. В приступе жуткой паники Яшма резко дёрнулась. Мозг обожгла страшная мысль: «Ирис и Оникс сейчас погибнут». В порыве безумного отчаяния самку пронзила острая жалость к юным созданиям, которые упиваясь своим светлым чувством, ничего вокруг не замечали. В эти трагические мгновения блудница впервые в жизни ощутила, что такое материнская любовь. Внезапное откровение нахлынуло гребнистой волной и заполнило душу до краёв. «Дети должны жить!» — громко стучало сердце. Как орлица, Яшма стремительно бросилась вперёд, чтобы укрыть от беды невинных птенцов широкими крыльями. Оттолкнула Ирис в сторону с криком: «Живи!», а после распласталась на спине Оникса, вцепилась в самца всеми конечностями и, не дрогнув, заградила от смерти собой.
В тот же миг два отравленных копья вылетели из засады, тонко просвистели в воздухе и вонзились в цель. Одно воткнулось в то место, где секунду назад сидела Ирис, а второе глубоко впилось между лопатками Яшмы. Самка чуть колыхнулась и умерла. Её руки всё ещё судорожно сжимали плечи Оникса. Но на самом деле трагедия произошла настолько быстро, что в первый момент никто ничего не понял. Наконец молодой охотник опомнился и вскочил на ноги. Обмякшее тело жертвы соскользнуло на траву. Между деревьев замелькали красные фигуры удирающих аборигенов. С отчаянным рычанием Оникс кинулся за ними вслед. На бегу приостановился, выхватил острый диск и запустил в туземцев. Оружие достигло цели, голова дикаря покатилась с плеч. Его напарник в страхе скорее припустил, но смертоносное копьё охотника догнало проворную тварь. Лес огласился хриплым воем поверженного врага.
Яшма лежала с раскинутыми в стороны руками. Её остекленевшие глаза безжизненным взглядом уставилась в вечность. В ошеломлении Ирис опустилась на колени возле матери, потрясённая ужасной трагедией. Матушка только что спасла их с Ониксом от гибели. Подошёл молодой охотник и тихо присел рядом с Яшмой. Он бережно поправил разметавшиеся по траве отростки гривы самки и ласково погладил их чуть трепетавшими пальцами. Яшма подарила Ониксу вторую жизнь…
***
Прошло три месяца. Оникс стоял у трапа космолёта. Через полчаса самец улетал.
— Ну что, Оникс, удачи тебе! Нескоро теперь увидимся, — Пламя обнимал на прощание друга, похлопывая его по спине.
— Тебе тоже, Пламя, успехов! — улыбаясь, отвечал Оникс. Он радовался за товарища, что тот наконец-то стал учёным-аттури, сбылась его заветная мечта.
— Возможно, ты скоро услышишь кое-что необычное и о-очень интересное! — загадочно подмигнул Пламя. Оникс перевёл вопросительный взгляд на Светлого Полдня.
— Немного терпения, братец, — ободряюще улыбнулся молодой самец. — Ты всё узнаешь, обещаю. Но пока это секрет.
— Ну что тут поделаешь с этой парочкой хитрых интриганов? — весело щёлкнул охотник.
Подбежала Ирис. Она обхватила Оникса за пояс и прижалась к его плечу.
— Да эти затейники не только тебе голову морочат своими секретами, но и другим, — с добродушной улыбкой щёлкнула самочка.
К провожающим подошли Янтарь и Серебряный Дождь.
— Сыночек, успехов тебе! — с чувством произнёс Серебряный Дождь. Он крепко обнял сына и с тревогой заглянул ему в глаза. — Прошу, будь очень осторожным, не проявляй излишнего геройства. Работа ликвидаторов крайне опасна.
Оникс тепло улыбнулся: отец есть отец. Всегда волнуется, забывая, что сын уже не малёк, а охотник-воин.
— Дорогой отец! Обещаю, что со мной ничего плохого не случится. Янтарь всему меня научит.
Из шлюза выглянула широкая физиономия Янтаря.