— Какой ты серьёзный, — насмешливо фыркнула Яшма.
— Таким уж я уродился, — немного резко ответил ей Оникс.
— Хорошим! — тотчас подхватила хитрая самка и продолжила тему: — Давай поговорим о твоих родителях. Сразу чувствуется, что ты их сильно любишь.
— Конечно, люблю и очень скучаю. Но ничего, скоро я увижусь с отцом и братьями, — откровенно поделился он с любопытной гетерой. Та сразу уцепилась за правильную тему разговора. Так, слово за словом, плутовка выудила у наивного юнца всю его короткую биографию. Теперь Яшма поняла, кого напоминает ей этот самец. Он оказался сыном Серебряного Дождя, её покинутого супруга.
«Вот так встреча, не ожидала… — немало удивилась Яшма. — Однако, какой красавец! Но от Серебряного Дождя просто не могут родиться некрасивые детёныши. Сам-то он был уж очень хорош собой. Интересно посмотреть на Серебряного сейчас. Значит, с новой избранницей у них шестеро сыновей. Ну что ж, я рада за него… Виновата я перед ним, сильно виновата…» — с запозданием подумала неверная бывшая супруга, вдруг поддавшись ностальгии. Она подняла затуманенный взгляд на Оникса: похоже, малёк уже готов. Во время разговоров Яшма то и дело незаметно подливала крепкие напитки в безобидные нектары. Да, так и есть. Отяжелевшая голова Оникса всё ниже клонилась к столешнице, бедняга заснёт прямо здесь. Вероломная самка встала из-за столика.
— Пойдём со мной, дорогой, — она потянула самца за руку.
Оникс посмотрел на распутницу сквозь пелену пьяных глаз. У него сегодня всё впервые.
«Пусть я падшая, но у этого чистого малька я стану первой самкой!» — загорелась дерзкой идеей Яшма.
***
Яркие лучи утреннего солнца пробивались сквозь красные занавески на окне. Оникс открыл глаза. Что всё это значит? Он лежит на широкой, сильно помятой постели в чужой комнате. Рядом пристроилась незнакомая самка, которая смотрит на него с нежностью.
— Мой милый малёчек, — ласково заворковала странная особа и протянула ладони к лицу самца, стараясь его погладить.
Оникс резко откинул наглые руки. Ещё чего не хватало!
— Где я? Что всё это значит? — тревожно застрекотал юнец.
Самка томно потянулась.
— Так ты ничего не помнишь, дорогой?
Она бросила на Оникса лукавый взгляд.
Юный охотник быстро вскочил и начал поспешно одеваться, стараясь не обращать внимания на приставучую особу. Сильно тревожило, что если через полчаса не объявиться на клановом корабле у себя в отсеке, то здорово влетит от вожака. Порку перед строем обеспечат. А где друзья? В одурманенную память понемногу возвращались эпизоды вчерашнего события. Всё понятно: он провёл ночь в объятиях гулящей самки. Оникс брезгливо передёрнулся, сражённый паршивой догадкой. Яшма с насмешкой смотрела на нервные движения подневольного партнёра.
«Вот же милый дурачок! Радоваться надо, что уже не девственник, — довольно думала блудница. Ей совсем не хотелось отпускать юнца. — Милый и нежный малёчек. Ничего не умеет, но быстро учится. Его папаша в постели ещё тот умелец! У этого тоже есть все задатки. Конечно, не всё сразу получится, навыки надо постепенно развивать, зато потом… На недельку бы его ко мне в объятия, такого отличного любовника можно из него изваять! Нет, теперь бедняжечке точно не вырваться из моих когтей».
— Оникс, ты меня так быстро покидаешь, — огорчённо вздохнула Яшма.
Молодой воин удивлённо вскинул глаза: самка знала его имя. Похоже, сам проболтался, что неудивительно, ведь столько за вечер выпил хмельного зелья. В досаде на самого себя Оникс раздражённо зарычал, продолжая облачаться в доспехи и ловко закреплять оружие. Наконец всё распределилось по своим позициям, и самец залпом плазмы вылетел из комнаты стриптизёрши. Дальше без оглядки бросился по коридору к выходу. Вдруг на гладком каменном полу неловко заскользил и, высекая искры коваными сандалиями, выкатился к дверям, где столкнулся с друзьями. Гром, Град и Пламя с помятыми физиономиями беспокойно топтались на месте и негромко о чём-то спорили.
— Ну, наконец-то! Явился, засоня! — возмущённо зарокотал Пламя. — Мы уж собирались искать тебя по комнатам. — Оникс виновато понурил голову. — Вот он, наш скромник! Посмотрите на него! — не унимался Пламя. — А ещё не хотел идти. Весь дом подняли ночью своими страстными стонами.