Позиция была нашим поселением, нашим домом для полутора сотен человек.
Участок местности, оборудованный для размещения боевой техники и военнослужащих, в армии называется позицией. Если с этого места ведутся боевые действия, то оно называется огневой позицией. Позиция, оборудованная долговременными укрытиями для техники и убежищами для личного состава, как правило, огораживается, и в ограждении оборудуется охраняемое место въезда.
Наш дивизион располагался в шестидесяти километрах южнее Каира неподалёку от египетского селения Ком-Аушим. Позиция дивизиона была оборудована на краю ровного как стол каменистого плато. С запада плато резко обрывалось и крупными каменистыми уступами спускалось к солёному озеру Карун. С юга ещё на позиции начинался длинный пологий песчаный склон. Километрах в трёх от позиции склон заканчивался заболоченной низиной, примыкающей к этому же озеру. На востоке в трёх километрах проходила автотрасса Каир-Асуан, а дальше в полутора десятках километров — река Нил. Если поехать по трассе на юг, то попадаешь в небольшой городок Эль-Фаюм, а если на север, то дорога пройдёт мимо знаменитого района Гиза с расположенными там пирамидами и Сфинксом. С дороги Сфинкс не виден, а пирамиды как на ладони.
На сайте Google maps на фото со спутника до сих пор можно разглядеть очертания нашей позиции. Она узнаётся по шести кольцам обваловок для пусковых установок. Обваловки расположены вокруг горки, где когда-то размещалась главная антенна Зенитно-ракетного Комплекса системы С-125.
По дороге на север, в сторону Каира на окраине селения Ком-Аушим, километрах в шести от нас были оборудованы взлётно-посадочная полоса и укрытия для самолётов. Там базировалась эскадрилья наших истребителей с русскими лётчиками и техниками, которую мы прикрывали.
Наш зенитно-ракетный комплекс С-125 имел в своём составе четыре пусковых установки с ракетами, а размещался он на позиции, которая предназначалась для ЗРК С-75 с шестью пусковыми установками. Одну пустую обваловку для пусковой установки мы оборудовали под спортзал, а вторую наши прапорщики впоследствии приспособили для выращивания поросят. Пусковые установки располагались по дуге вокруг центра огневой позиции. С таким расчётом, чтобы при стрельбе на восток, в сторону границы с Израилем, дым, пыль и камни от стартовавших ракет летели в сторону от центра.
В центре огневой позиции была насыпана горка с бетонной площадкой наверху. Там располагались антенны и приёмо-передающая аппаратура станции наведения ракет — хозяйство лейтенанта Рюмикова. Вся площадка была затянута маскировочной сеткой под цвет окружающей местности. А сами антенны были раскрашены цветами песка и неба, что абсолютно скрадывало истинные размеры и форму антенн. Под этой горкой было заглублённое бетонированное укрытие в виде тоннеля, в котором располагались аппаратная кабина и кабина распределения электропитания. Это укрытие было расчитано на три кабины, а у нас было только две. Поэтому на месте третьей кабины в конце тоннеля было оборудовано спальное помещение для солдат радиотехнической батареи. В одном конце тоннеля был вход, который в ночное время охранялся солдатами первой батареи. Другой конец тоннеля, где спали люди, был заложен мешками с песком. Оставалось лишь небольшое вентиляционное отверстие, которое зимой закрывалось совсем. Здесь же под землёй в бетоне были две боковых комнаты. В той, которая побольше, размещалось пять офицеров радиотехнической батареи, а в той, что поменьше — командир дивизиона с начальником штаба. Я как офицер наведения располагался у самого выхода, чтобы первым выскакивать по готовности. Старший офицер наведения — по другую сторону от выхода. В этом же помещении жили командир радиотехнической батареи и ещё два офицера, Рюмиков и Фантомас. Но Фантомас у нас задержался не долго. Как-то после обеда пришли мы в наше убежище отдохнуть и застали комнату, полную табачного дыма. Это Фантомас решил после обеда расслабиться и поймать кайф. Курить в помещении комбат строго запрещал: он, как и все, курить бросил, а тут "Прима"!
— Лейтенант Миленков, ты что, с ума сошёл? А "Прима" откуда!?
— Отец в письме прислал.
— Как это в письме? Сигареты же толстые, а письмо на почте пропустят не толще трёх миллиметров.
— Да отец их намочил, а потом горячим утюгом сушил, пока они не стали толщиной два миллиметра.
— То-то такая вонь от них! Марш курить на воздух!
— Да вы что, товарищ майор! Я прямо юность вспомнил, а вы — на воздух! Это же деньги на ветер!
— Нет, я запрещаю! Принеси из кабины вентилятор и проветри помещение. А на будущее запомни: ещё раз закуришь — выселю. Пойдёшь жить к офицерам взвода управления, там все курящие — примут с распростёртыми объятиями.
И Фантомас, не дожидаясь выселения, сам перешёл к ним жить. Он давно присматривался к их землянке и даже успел договориться с нашими солдатами-планшетистами о покупке у них сигарет. Два планшетиста, дежурившие поочерёдно в составе дежурной смены, относились к взводу управления и жили в той землянке. Оба были не курящие.
На позиции в сторонке от центра находились ещё две горки, и под ними — бетонные укрытия. На одной горке размещалась антенна станции кругового обзора, а под ней в укрытии — солдаты и офицеры взвода управления. На второй горке был обрудован пост визуального наблюдения с крупнокалиберным двухствольным пулемётом ДШК, а в бетонном тоннеле под горкой размещались два взвода стартовой батареи и взвод ПВО.
На позиции имелось ещё несколько землянок. В них жили прапорщики, арабские солдаты-планшетисты и офицеры стартовой батареи. Эти землянки были так заглублены и замаскированы, что обнаружить их можно было, лишь подойдя вплотную.