Наш замполит убедил командира дивизиона праздновать дни рождения офицеров и прапорщиков. Это было полезно для сплочения командного состава дивизиона и поддержания товарищеских отношений в коллективе. Мы ведь почти все были с разных дивизионов и даже полков и до командировки не знали друг друга.
Нас было двадцать человек. Мы сбрасывались по полфунта имениннику на подарок, а он на десять фунтов проставлял угощение, как сейчас говорят — организовывал поляну.
В первый год имениннику обычно дарили часы с браслетом фирмы "Ориент". Отличные часы со всеми наворотами. Немагнитные, противоударные, пыле-влагозащищённые, с автоматическим подзаводом. Хозяин магазина для рекламы держал их на витрине в стакане с водой.
На втором году службы именинник подарок выбирал сам, а чаще просто брал деньгами и на эти деньги организовывал вечер.
А мы с братом близнецы и родились в один день. Замполит нас просил: "Ребята, давайте не в один день, ну разнесите хоть на недельку!" Мы соглашались, но с таким условием, чтобы с Днём Рождения нас оба раза поздравляли обоих, чтобы никому не было обидно. И так получилось, что за четырнадцать месяцев в Египте мы четыре раза праздновали свой день Родения. Приехали в Африку мы в мае, уехали в августе, а родились в июле.
Со временем жара стала привычной. Не то чтобы мы перестали её замечать, мы научились от неё успешно спасаться. Организм привыкал к повышенной температуре. Эта привычка сохранилась на всю жизнь. Она помогала, когда мне пришлось прожить два с лишним года в Ливии, а потом шесть лет в Туркестане. Эта привычка сохраняется и сейчас. Я по сей день считаю, что жарко — это когда больше сорока градусов, а от тридцати до сорока — это просто тепло.
Когда к вечеру температура воздуха снижалась до тридцати градусов, мы уже спокойно занимались спортом. Солдаты, свободные от дежурства, играли в футбол. У нас на позиции было почти полноразмерное футбольное поле на площадке между душем и столовой. Иногда к нам приезжали лётчики из соседней русской эскадрилии, и мы играми с ними в волейбол. Но чаще всего просто тренировались в нашем полевом спортзале, устроенном в свободной обваловке для пусковой установки.
Возле каждого укрытия, где жили солдаты, тоже были оборудованы спортивные площадки с самодельными гантелями, гирями и спортивными сооружениями.
Постоянная готовность, непрерывные дежурства, бесконечные тревоги были очень утомительны. Но эта усталость была скорее психологической, а физически мы все были здоровы. Кормили нас отлично, обильно и разнообразно, и даже была опасность набрать лишний вес. Поэтому спорт был не только способом скоротать свободное время, но и средством поддержать физическую форму, сохранить выносливость, мгновенную реакцию и спокойное расположение духа.
Однажды мы, молодые офицеры, по обыкновению коротали время в спортзале. Молодые, конечно, относительно, некоторые служили уже по третьему году, но все ещё в лейтенантском звании. Мимо спортзала проходил командир дивизиона. Он остановился и некоторое время наблюдал за нами. Неожиданно он подошёл, скинул рубаху и со словами: "Учитесь, молодёжь!" — повис на перекладине. А потом, не опускаясь на землю, выполнил все три солдатских норматива по физ. подготовке. Три раза выход силой, пять раз подъём переворотом и семь раз поднесение прямых ног к перекладине. Спрыгнув на землю, спокойно надел рубаху. Мы зааплодировали.
— Кое-что ещё могу, — немного смутившись, проговорил он и продолжил обход позиции.
В самом деле, это было здорово. В свои сорок три с лишним года он мог дать фору многим офицерам и солдатам гораздо моложе его. Это по меркам гражданского человека сорок лет — ничто, а для нас он был стариком, подполковник в сорок три года — почти пенсионер.
Для нас, лейтенантов, наш командир дивизиона по многим вопросам был примером, и по физической подготовке в том числе.
Командир ушёл, а мы, оставив гири и гантели, принялись соревноваться, кто больше и чище выполнит эти упражнения на перекладине. Каждый вспоминал свои курсантские годы: как мы увеличивали количество упражнений, как придумывали усложнения для их выполнения. Например, подъём переворотом мы выполняли с табуретом, зажатым в вытянутых ногах, выход силой — с пудовой гирей, привязанной к поясу, а подтягивание — на одной руке. Но это было ещё в училище, у кого два, у кого-то три года назад. А сейчас!.. Но после непродолжительной тренировки мы все повторили пример, показанный командиром, и даже превзошли его. Рюмиков, например, не спусаясь с перекладины, трижды повторил то, что показал командир.
— Ну ты прямо атлет, — шутили мы.
— А я в училище чемпионом батареи был по этому упражнению.
Тут в соревнование вступил лейтенант Миленков — "Фантомас". Не выпуская сигарету из зубов, он начал энергично и не очень чисто выполнять на перекладине это упражнение.
— Выбрось сигарету, глаза выжгешь! — кричали мы ему, когда, выполняя подъём переворотом, он повисал вниз головой.
— Ни за что, — отвечал он, ухмыляясь, — это у меня допинг.
— Ну-ну, — вмешался доктор, занимающийся с нами, - этот допинг до добра не доведёт. — Был в автороте солдатик, тот среди ночи вставал покурить. Тоже говорил: допинг. А потом на втором году службы его комиссовали с язвой желудка.
Миленков закашлялся и спрыгнул с перекладины.
— Ну что за манера гадости под руку говорить! Весь кайф поломал, — и выбросил сигарету. Умел доктор убедить. Даже на Фантомаса подействовало.