В конце ноября, когда расчёты дивизиона были полностью укомплектованы, к нам приехал выездной военный совет. Всех построили в казарме, и генерал, возглавлявший военный совет, скомандовал: "Кто не желает ехать — два шага вперёд!"
К нашему удивлению, два человека вышли из строя. Выполнение интернационального долга — дело сугубо добровольное. Им оставалось служить ещё один год, а если поедут, то придётся прослужить ещё минимум полтора. Кстати, с их призыва было человек двадцать, а вышли из строя всего лишь двое. Им нашли замену, всех утвердили, и только вернувшись из Египта, мы узнали, что нас с братом хотели разлучить, то есть послать в Египет в разных дивизионах. Дело в том, что к этому времени в Египте на одном из дивизионов в ходе боя погибли сразу два брата-близнеца. Дивизион, ведущий бой, израсходовал все ракеты, находящиеся на пусковой установке, и её нужно было зарядить новым боекомплектом ракет. Братья входили в один стартовый расчёт. В ходе боя расчёт выполнял перегрузку ракет с транспортно-заряжающей машины на пусковую установку. В это время ракета, пущенная с атакующего самолёта, взорвалась рядом и уничтожила весь стартовый расчёт. Когда матери погибших близнецов сообщили об этом, она воскликнула: "Как же так, сразу обоих! Ну хотя бы один остался в живых!"
Конечно, это была ошибка командира стартовой батареи. Их надо было разделить по разным стартовым расчётам.
Поэтому у начальства после этого случая было сильное сомнение, стоит ли нас посылать на войну в одном дивизионе. Но поразмыслив, решили, что это другой случай. Те близнецы были солдаты, и их боевая работа проходила на открытой местности, а мы были офицерами и совместно в боевой работе не участвовали. И во время боя мы находились на дивизионном командном пункте в разных местах. В результате этих размышлений было всё-таки решено нас не разлучать.
Состав дивизиона окончательно утвердили, и началась подготовка, которая проходила по планам различных уровней. По планам бригады мы мотались по дивизионам своей бригады. На одном тренировались в проведении регламентных работ. На другом отрабатывали смену позиции с переводом всей техники в походное положение, с распределением офицеров как старших машин по всем тягачам и транспортно-заряжающим машинам. На третьем часами отрабатывали боевую работу дивизионного командного пункта по отражению массированного удара воздушного противника с использованием имитатора.
По планам дивизии выезжали в соседнюю часть на учебно-тренировочный полигон или тренировались по реальным целям на одном из Запорожских дивизионов, расположенном вблизи аэродрома истребительной авиации.
По армейским планам выезжали в Николаев, где на одном из дивизионов проводили годовые регламентные работы. А оттуда в Одессу для тренировки по реальным целям.
По плану Главкома ПВО выезжали на полигон в Ашулук. Там проводили предстрельбовую подготовку. Выполнение зачётно-тактической задачи. Стрельбу боевыми ракетами по реальной воздушной цели. И смену огневой позиции после окончания боя. Словом, то, что другие отрабатывают в течение года, мы освоили за три с небольшим месяца.
Дома в течение этих трёх месяцев мы практически и не бывали.
Наступил февраль, и половина дивизиона уехала в Египет на смену тем, кто отвоевал там год. Было принято решение менять не всех сразу, а по половине расчётов дивизиона, чтобы обеспечить передачу боевого опыта. А мы, оставшиеся, должны были уехать в мае. Эти три месяца пролетели как один день. Из них остался в памяти только отпуск, который мне дали перед отъездом. Во время отпуска я отвёз жену с дочерью к её матери, которая к тому времени вернулась к себе домой. По пути заехали к моей матери и погостили у неё несколько дней. Чтобы не расстраивать мать понапрасну, о командировке сказал без подробностей. Мол, просто уезжаю в командировку на несколько месяцев, к осени вернусь. К осени этого года или следующего, не уточнял.
У тёщи тоже долго не пришлось погостить. В совхозе, где она жила, началась посевная. Весь совхоз стоял на ушах, и всем было не до нас. В памяти осталась лишь наша с женой прогулка по полям. Была пора цветения тюльпанов. И везде, где было не распахано, вдоль опушек перелесков, на крутых склонах холмов, вдоль оврагов и по берегам реки было море цветов. И совсем не хотелось думать, что я могу видеть эту красоту в последний раз. Хотя изредка такая мысль мелькала в голове.
Кстати, этой красоты я больше так ни разу и не увидел. Не пришлось.