— Сначала мои вещи, — я посмотрела на него, он качнул головой. — В сумке мой телефон, а если ты забыл, то напомню: я недавно головой ударилась и вся моя семья и семья Эй Джей волнуются и звонят.
— Если бы они волновались, то не оставили бы одну, — пробурчал мужчина, идя к багажнику.
— Одну? Ваши люди, мистер Феб дежурили у меня под окнами, — крикнула я ему, не обращая внимания на мисс Роуз.
— Это было в целях твоей защиты, а вот твое здоровье никто проверить не мог, — он подошел, отдавая мне пальто, которое я тут же надела. Затем он протянул мне сумку. Когда я потянулась за лэптопом, он покачал головой. — А-а, это ты получишь завтра.
— Я не собираюсь оставаться у вас на ночь, мистер Феб, — достаточно громко, чтобы услышала мисс Роуз, сказала я. — Это нарушение субординации, и что обо мне подумают ваши сотрудники? — указав на мисс Роуз, сказала я.
— А ты сучка, — прошипел Феб. — Я тебе это еще припомню.
— Простите, но у меня не было другого выхода, — в сумке зазвонил телефон. По рингтону я поняла, что звонит подруга. — Это Эй Джей, я на секундочку, — сказала я, глядя на недовольного мистера Феба. — Буквально.
Минуточка превратилась в двадцать минут, после которых произошло то, что произошло.
Как оказалось, у Эй Джей, совершенно случайно, в Нью-Йорке была встреча. На вечеринке у Алекс она познакомилась с владельцем известной арт-галлереи, и тот предложил ей сделать выставку. Но так как на новый год он улетал в Европу, то встреча была назначена на двадцать шестое декабря.
— Не только у тебя праздники не удались, — жаловалась мне Эй Джей. — Я вот весь день простояла в пробках и просидела в душном кабинете.
Конечно, нигде она не стояла и не сидела, просто ей хотелось, чтобы кто-то ее поддержал и порадовался за нее — вот такая она моя подруга. Я постаралась на славу, говоря о том. Как я горжусь ею, и как будут гордиться ее родители.
— Надеюсь, ту балетную пару ты выставлять не будешь? — спросила я, косясь на недовольного Феба. Все уже поднялись в его квартиру, и только он остался на улице, регулярно показывая на часы.
— Нет, я готовлю другую, не менее эротичную, — хихикнула девушка. — Ладно, как у тебя дела?
— Ты сейчас где? — спросила я. Рассказывать ЭйДжей о всем, что произошло, нужно в более спокойной обстановке, иначе она могла бы приехать и просто сама затащить меня в постель к Фебу.
— На Манхеттене, — в ее голосе чувствовалось торжество. — Прикинь, у чувака галерея возле Центрального парка.
— Ты серьезно? — я посмотрела на Феба, а тот приподнял бровь. — А можешь меня забрать?
— В смысле, забрать? — Эй Джей удивилась. — Ты не останешься у него на ночь?
— Ты нормальная? — прошипела я, развернувшись к мужчине спиной. — Кто я, по-твоему?
— Дура, — ответила подруга. — И почему ты шепчешь? Он что, рядом стоит?
— Да, — ответила я.
— Привет ему передай, — я молча кивнула. — Сейчас.
— Мистер Феб, — в трубке посышался смех. — Эй Джей передает вам привет.
— Спасибо, — ответил он и отвернулся.
— А мне он передал? — спросила подруга.
— Не заслужила, — теперь уже смеялась я. — Так, я стою возле Дакоты уставшая и замерзшая. И жду тебя.
— Ты делаешь ошибку, детка, — Эй Джей грустно вздохнула.
— Он мой босс, — ответила я. — Он серьезный…
— Ты тоже, — перебила меня подруга.
— Не перебивай, — одернула я. — Серьезный, богатый, шикарный. Я — нет. И вообще, я потом тебе все расскажу.
— Хорошо. Я буду минут через двадцать. Постарайся остаться живой, — она снова хихикнула. — Если я приеду, и тебя не будет, значит…
— Я буду, — я повернулась к Фебу. — Жду.
Когда я сказала Фебу о том, что подруга меня заберет, в ответ услышала банальную фразу типа: «Хорошо, Брук, я подожду, пока ты сама ко мне придешь. Только тогда на поблажки не рассчитывай». Конечно — же он услышал в ответ похожее на: «Не стоит мистер Феб. Не приду».
На этом наш разговор закончился. Феб ушел, не оглядываясь, и только швейцар, закрывающий за ним дверь, с любопытством на меня посмотрел. А я осталась стоять на улице. Кто знал, что уже достаточно скоро Феб дождется моего прихода.
43
Пока я ждала Эй Джей, стало совсем темно и холодно. Ажурные фонари прекрасно справлялись со своей функцией, но близость Центрального парка, закрытого для посетителей, пугала. Да, жил Феб в очень респектабельном доме, в не менее респектабельном районе, но и я, совсем недавно, побывала в абсолютно неприятной передряге.
— Не думаю, что он оставил меня без охраны, — пробормотала я под нос, под словом «он» подразумевая Бенджамина. Но даже знание того, что кто-то сейчас следит за моей безопасностью, меня не сильно успокаивало. Было действительно страшно. Днем 72-ая улица шумная и многолюдная — машины, жители, туристы, фанаты убитого здесь Джона Леннона — создают толчею и заторы. Но холодным, дождливым вечером двадцать шестого декабря многие решили сидеть дома возле каминов, либо отрываться на вечеринках в пент-хаусах. — Богатые люди не ходят на деловые встречи во время рождественских каникул, — хотя один, все же пошел, и испортил праздники многим людям. Зачем нужно было собираться в такую погоду и зимой, зная, что стройки до весны не будет? Тем более, что встретиться придется еще не раз: подогнать расчеты, изменить чертежи, добавить пристройки — да мало ли что еще нужно будет изменить. Так почему именно сегодня?
И тут меня осенило: Феб хотел вымотать меня, довести до изнеможения, чтобы я согласилась пойти к нему, а после и остаться на ночь. И так бы и было(я уже с трудом держалась на ногах), если бы не звонок Эй Джей. И никто не знает, что было бы дальше.
— Я знаю, — я подышала на свои замерзшие пальцы. — Я бы с ним переспала, — и это было правдой, которую я буду скрывать от всех, и от себя тоже. Потому что так быть недолжно. Мне не хотелось чувствовать себя девчонкой, сходящей с ума от одного поцелуя с капитаном школьной футбольной команды, забывшим этот поцелуй через десять секунд.
— Ну это был не совсем поцелуй, и он его тоже не забыл, — я все же не сдержалась и рассказала все Эй Джей, когда она приехала за мной.
— Не знала бы я твой характер, твое отношение к жизни и вообще, то подумала бы, что ты глупая школьница, — подняв брови, я посмотрела на подругу. — А ты сама так не думаешь?
— Нет. Почем это ты так решила? — не глядя на Эй Джей, спросила я.
— Ну потому что в твоем сегодняшнем поведении не было ни капельки взрослой женщины — только школьница на первом балу, — развела руками Эй Джей.
— Руль держи! — воскликнула я, перехватывая управление автомобилем. — С утра гололед был!
— Держу, — она шлепнула меня по рукам, и продолжила: — у меня вообще такое ощущение, что рядом с Беном ты превращаешься в испуганного олененка.
— Ничего подобного, — внутри начинала подниматься буря. — Разве я не разложила все по полочкам? Не рассказала большому боссу о том, что я думаю? И что получила взамен? «Я подожду, когда ты сама ко мне придешь», — процитировала я Бенджамина, стараясь передать его интонацию. — Не дождется.
— Воот, а я о чем, — она подмигнула, — чистый ребенок. Ты губки надувала?
— Да пошла ты, Эй Джей, — я снова отвернулась. — Был бы он нормальным мужиком, настоял бы на своем.
— Ты думаешь, что он реально потащил бы тебя, как неандерталец? Похоже, ты все-таки сильно головой приложилась, — Эй Джей злилась. — Он не один был, а с коллегами. Блин, Бруклин, такой мужчина тебе предлагает…
— Что? — я ее перебила. — Что предлагает? По моему, это я ему почти предлагала, а он только слушал. Комнату он приказал приготовить! Какой заботливый! А то, что я, после сотрясения, весь день на ногах провела — ему наплевать! Он не спросил, как я себя чувствую, хотя я спасла его племянника! Так что, Эй Джей, не нужно мне рассказывать, какой он классный, шикарный, и какая я дура! Меня это уже достало! И не вздумай Алекс рассказать, я не буду с тобой разговаривать, — выпалила я, и, скрестив руки на груди, уставилась в окно.