— Пришли его родственники. Вид у них мрачный. Кажется, тут вся его семья. Кроме того, еще несколько мужчин, с которыми я не хотела бы повстречаться поздним вечером в парке.
Это мы тоже предвидели. Паоло так рассердил своими планами других владельцев клубов, что такая ситуация была вполне предсказуемой. Теперь они пришли, чтобы помешать его триумфу, и увидели, что никакого триумфа нет.
Матильда продолжала докладывать:
— Он плачет. Сидит на кухне на коробке и плачет. Я вошла к нему и спросила, раздавать ли суши и сигары, а он сидит там и ревет. Говорит, поставил планку слишком высоко и у него никогда не получится то, что он задумал. Думаю, он уже достаточно получил…
Я была с ней согласна. Мы вышли из автомобиля, Юни с Сереном позвонили нашим друзьям, которые сидели в кафе неподалеку, и все вместе вошли в клуб. Паоло стоял у барной стойки, и вид у него был совершенно уничтоженный. Журналисты ели бутерброды и скучая болтали. Они ничего не могли написать об открытии бара для знаменитостей, в котором не видно знаменитостей. Некоторые из них уже сложили фотоаппараты в сумки и собирались уходить. Семья Паоло сидела за столиком и молчала. Женщины, поджав губы, теребили юбки, а мужчины мрачно уставились в стол. В углу возле двери ухмылялись владельцы других баров. Это было самое жалкое открытие бара, которое им когда-либо доводилось видеть.
Мы глубоко вздохнули, подняли подбородки и как можно величественнее вошли в бар. Журналисты вскочили и взяли фотоаппараты наизготовку. Юнихиро достал для себя, Ксавера и Серена черные строгие костюмы, стилизованные по-восточному, с длинными сюртуками. Смотрелись они в них великолепно. Серен заплел свободную косу, а Ксавер в красном свете выглядел таким молодым, что его можно было принять за девушку. Я надела черное кимоно с ярко-красным широким поясом, и моим мужчинам приходилось следить за тем, чтобы не наступить мне на шлейф. Волосы я подобрала, а губы накрасила кроваво-красной помадой. Когда я делала шаг вперед, кимоно расходилось, и можно было увидеть белые обнаженные ноги, казавшиеся невероятно длинными в босоножках на высоком каблуке. Кимоно распахивалось до паха, и непонятно было, надето на мне что-то под ним или нет.
Комнату озарил свет вспышек, но мы спокойно огляделись, не обращая на них внимания. Я редко появляюсь на публике с гаремом в полном составе, обычно мы ходим только по двое. Мы бережем свой мирок, но, конечно, я понимаю, что люди хотят видеть предмет столь многих сплетен: женщина живет с несколькими мужчинами, каждый день устраивает оргии. Тут каждый спит с каждым, а в гареме у нее самые красивые мужчины города. Я слегка поворачиваюсь к ним. По крайней мере, здесь слухи соответствуют действительности. А вот о том, что нас связывает больше, чем похоть и бесконечные возможности комбинаций частей тела, знать никому не обязательно.
Паоло уставился на нас, не веря собственным глазам. Нашего появления он ожидал меньше всего, так как понимал, что я знаю, как он обошелся с Юни. И уж конечно он не понимал, почему пришли мои мужчины — явно не для того, чтобы отомстить ему, скорее чтобы помочь. Женщины из семьи Паоло залюбовались моими мужчинами, они дергали друг друга под столом за юбки и тихонько хихикали. Я их понимаю. На самом деле каждой женщине хочется иметь гарем, если она честна с собой. Матильда встала у Паоло за спиной и подмигнула мне. На подносе у нее стояли бокалы с шампанским и водка. Я величественно подошла к Паоло, положила ему руки на плечи и долгим поцелуем впилась ему в губы. Он был так поражен, что даже не ответил на мой поцелуй. Когда я взяла бокал шампанского с подноса, дверь бара открылась и вошли наши друзья — долгие часы за телефоном окупились. Мы собрали всех героев вечеринок, каких только знали, и бар мгновенно наполнился смеющимися, обнимающимися людьми, которые немедленно хотели выпить. Журналисты увидели несколько молодых актеров, пару порнозвезд, несколько певцов из оперы, которая находилась неподалеку. Коллеги Юни из квартала галерей привели художников, а близняшки — сестры Матильды — знаменитые фотомодели, танцевали на небольшом подиуме. Мои мужчины стояли рядом со мной и смотрели, как люди толпятся в баре. Паоло все еще был сбит с толку, но уже понял, что мы его спасли. Он включил музыку погромче и раздавал указания девушкам из службы доставки. На душе у него явно полегчало. Я села на табурет у барной стойки между Сереном и Ксавером и закинула ногу на ногу. Семейство Паоло пораженно глядело на нас, когда Серен небрежно положил свою огромную руку мне на бедро, а я повернулась и поцеловала Ксавера.