— Те, которые целуются так, что сразу становится жарко, те, которые смотрят так, будто уже раздевают взглядом, и те, которые обнимают так крепко, что можно забыть обо всем, даже о том, что смогут наставить тебе рога.
— Гад! — слышится мне вместо привычного «тяв» и я глажу собаку за ухом.
— Только ты меня и понимаешь, только ты. А как ты его куснула за палец, а? — Бусинка торжествующе приосанивается. — Молодец! Наша порода!
Я беру в руки сотовый телефон и тянусь к контакту вышеупомянутого Рогова, но удерживаю себя в последнюю минутку. Нет-нет-нет! все уже решено, никаких вторых шансов! Ни-ка-ких!
Да и вообще…Если откликнусь…То буду рогатой до конца своих дней ходить? Если не из-за измен, так из-за фамилии!
Чтобы не дать слабину, пишу сообщение своей начальнице, поздравляя с Новым годом и только в последний момент удерживаю себя, чтобы не пожелать ей побольше мух и жучков в ее болотце. «Ква» - откликается телефон сообщением о доставке. Значит, Валентина Ивановна уже читает мое поздравление. Ну что ж, осталась только Дашка. Ей я пишу совсем другое – о том, чтобы она нашла, наконец, своего принца, о том, чтобы перестала есть на ночь и всегда оставалась такой же замечательной подругой, какой была всегда. И еще раз благодарю за то, что помогла так быстро развестись со Стасом.
«Кактус ему в жопу!» — прилетает тут же сообщение в ответ от подружки, и я смеюсь над ее прямолинейностью.
Ну вот и все, все дела перед Новым годом я сделала…Бреду в кухню, чтобы открыть бутылочку шампанского и выпить за новую жизнь в Новом году в полном одиночестве, как вдруг слышу звонок в дверь.
Бусинка с лаем бросается с места и начинает прыгать у двери, как взбесившийся волчок, или соскучившийся по маме ребенок. Странно…
❄Глава 11. Рогов❄
Последний раз я облачаюсь в костюм хим.защиты. Не ради заказов, которых теперь нет, и уже не будет, потому что “Рога и копыта” прекратили свою деятельность несколько дней назад. А ради того, чтобы похитить свое счастье. И пусть она будет кусаться, брыкаться, а может и пару раз лягнет, я все равно увезу ее на море, потому что желания должны исполняться.
Путевки лежат в той самой папке, где и бумаги, свидетельствующие о закрытии агентства. Там же “официальный” рецепт для лечения нервов и душевного состояния. Хочу увезти ее в Доминикану, где будем только мы, пляж, коктейли и разговоры по душам.
Был соблазн забронировать один номер на двоих, а после сказать, что других свободных не было, но все же… Я скотина, но не до такой степени. Поэтому будем жить через стенку. Чтобы далеко ее не отпускать, а то Вика, как показала практика, девица с шилом в заднице. Усвистит еще с каким-то брутальным загорелым мачо, а я после буду локти кусать.
Возле двери немного топчусь. Понимаю, что нужно было предупредить, а не так, нахрапом, но кто ей виноват, что она трубку не берет?
Благодаря Толяну узнал, что праздновать собирается одна. Ну, как одна, вместе со своим грозным собаккером. И кто вообще дал кличку Бусинка этому чудовищу? У меня палец ныл несколько дней после встречи с ее зубами.
Нажимаю на звонок. Больше медлить нельзя. Иначе никогда не решусь. И это странно, потому что решительности в обычных делах мне не занимать. С Викой все по другому…
А может это и к лучшему?
Дверь открывается не сразу. Успеваю изрядно понервничать, хотя слышу собачий лай и понимаю, что хозяйка дома. Вика стоит на пороге, скрестив руки на груди. На голове небрежный пучок, который кое-где растрепался. Фигурка спрятана в широкий балахон, который на ней, неожиданно, смотрится очень даже вызывающе, оголяя одно плечико.
Выдыхаю воздух сквозь плотно сжатые зубы и, не спрашивая разрешения, оттесняю ее вглубь квартиры. Вхожу и закрываю дверь за собой.
– Чего тебе? – хмурится Вика.
– Гражданочка, нам поступил сигнал о том, что ваше сердце разбито, – начинаю я, минуя приветствия. – Я объявляю особый режим карантина. Две недели на пляжах Доминиканы, вместе с лечащим врачом, который сделает все, чтобы ваше состояние улучшилось. На сборы час. Время пошло.
Сую ей в руки папку с документами, а сам пользуюсь ее замешательством. Прохожу в кухню, открываю холодильник… Не густо, с таким набором праздник не отметишь. Пока Вика внимательно изучает бумаги, набираю на номер Генки. Друг словно ждал моего звонка – отвечает практически сразу.
– Ты сейчас не занят? – спрашиваю, припоминая, что он живет здесь, неподалеку. – Дело есть. Серьезное. Вопрос жизни и смерти. Причем смерти голодной… Справишься?
– Не вопрос, – соглашается Генка, даже не выслушав, чего я хочу от него.