— Я… я возьму, — выдохнула я, вжавшись еще более в кусты. Будто Максимилиан мог увидеть меня такой… в женской одежде, растрепанной, с размазавшейся по щекам косметикой и ободранными до крови ногами.
— Поздно, — отрезал Максимилиан. — Я уже обещал Тимофею тебя привезли. Тот, как узнал, к какому голографу ты поехал, да еще, что тебя не забрали, дал в морду Левому и сам бросился к флаерам. Пока я не обещал, что тебя сам заберу, не успокоился.
Тима… пустите ко мне Тиму… но не пустят жеж… Тима не может выходить с базы, а я… лучше бы я тоже не выходила…
Да к черту все! Почему я должна быть сильной! Почему я все время всем должна!
– Забери меня! Забери меня отсюда, пожалуйста! — взмолилась я сквозь текущие по щекам слезы, и Максимилиан уже гораздо мягче сказал:
— Дай мне разрешение на считывание локализации. Сейчас!
И я дала. Мне было все равно. Уже все равно… Только бы он пришел раньше, чем те… чем тот старикашка. Я просто хочу, чтобы эта ночь закончилась, чтобы все это закончилось! Я дрожала под кустом, и ждала, ждала. Боже, как долго я долго я ждала!
И когда Макс оказался рядом, когда тихо позвал меня по имени, я уже не помнила в каком я виде. Я не знаю, каким чудом я выбралась из этих кустов, не знаю, почему забыла обо всем, бросившись ему в объятия.
— Девушка, вам плохо? — спросил Макс. — Сейчас мы найдем тут моего друга, и я вам помогу…
— Забери меня! — выдохнула я, и Макс удивленно прохрипел:
— Саша, но…
И сразу же, будто очнувшись от удивления, стянул с плеч плащ, укутал меня в теплую ткань и поднял на руки.
— Мать твою ж так! — выдохнул он, когда я заплакала ему в плечо.
Глава 19. Возвращение
Ну и здрасти. Картина маслом «Приплыли». Едва живая от страха и от пережитой мерзости, я тем не менее как через туман понимала, что случилось что-то непоправимое. Ну в принципе да, случилось! Теперь все будут знать, что я не мужчина! И теперь… не знаю, что будет теперь, боялась и не хотела спрашивать. Да и мне все равно как-то, главное, живая сегодня из переделки вышла.
А Макс в флаере не говорил ни слова… ни слова! Я пыталась что-то выдавить, он лишь отрезал:
— Помолчи. Потом.
Что потом? Потом что-то изменится? Но отзываться я побоялась. Я вообще всего теперь боялась… дальше что будет?
Всю оставшуюся дорогу он молчал, я молча забилась в кресло и даже дышать не осмеливалась. Я чувствовала его гнев, медленно перерастающий в ярость, чувствовала, что если хотя бы слово скажу…
Так же молча он посадил флаер на площадку возле нашей базы, молча раскрыл дверцу с моей стороны, отключил систему безопасности у моего кресла, закутал получше в свой плащ и… вновь поднял меня на руки. Так же молча. Зачем? Что у меня ног нет, я сама ходить не умею? Зачем он опять меня на руках таскает? Но спорить у меня сил не было.
Щелкнула за спиной система безопастности флаера, громом в ушах отдавались шаги Макса.
Когда он внес меня в фойе, там воцарилась гробовая тишина. Почему здесь так светло? И так людно? Почему все на меня смотрят?
Я зажмурилась до боли в глазах, спрятала лицо на плече своего спасителя и ждала… последствий. Теперь-то что обманывать? Макс вряд ли вновь поверит, что я парень. Вряд ли кто-то из них поверит…
А я… мне нечего сказать в свое оправдание. Мне вообще нечего сказать… я хочу в свою комнату! В свою кровать, в темноту одеяла. Я так не хочу вот так, на ярком свету, когда все смотрят. И я беспомощно вжалась в Макса, зажмурившись до боли в глазах. Это неправда! Это все неправда, не со мной!
— Где Саша? — спросил из молчавшей до сих пор темноты Виталий. — Почему ты притащил эту девчонку? Что случилось с…
Не знаю, собирался сейчас Максимилиан что-то кому объяснять, и как бы он объяснил: ему и слова не дали вставить:
— Саша! — бросился ко мне Тимофей.
Ну почему, почему и ты меня выдаешь? Может, иначе никто бы не догадался… но как… как они могут не догадаться?
Максимилиан прижал меня чуть сильнее, и почему-то стало легче. От его уверенных рук, от его объятий, от его запаха. Чуточку легче, как раз, чтобы открыть глаза и посмотреть на Тимофея:
— Девочка, ты живая! — вот и все.
Свершилось. Теперь все знают и ни у кого не осталось ни малейших сомнений.
Дернулся на эту «девочку» Виталий, прикусил губу Левый и горько усмехнулся Алексей. Все…
— Вы! Вы! — вскричал Тимофей. — Не видите, что натворили? Отдали ее этому извращенцу! Если бы я знал раньше! Если бы не отключил чип, и ты смогла бы со мной связаться! Идиоты!