— А как? Как он их пускает?
— Это уж у него спроси.
Нина Игоревна ушла из комнаты и хлопнула дверью. А потом и из дому ушла. И тоже хлопнула.
А Петя пошёл к Седьмой Воде. Он теперь не боялся, потому что хотел спросить. Совсем не боялся. Вот постучит в дверь и войдёт.
Гитары уже не было слышно.
Петя потрогал ручку двери: она была холодная и немного ржавая.
Потом стал глядеть на дверь: белая краска с неё кое-где слезла, и в одном месте, где она слезла, получилась коричневая собака с длинным хвостом. А в другом — просто коричневый столб и на нём шляпа. Петя постоял ещё немного возле этой собаки и столба со шляпой и тихонечко пошёл к себе.
Когда он открывал свою дверь, в коридоре что-то щёлкнуло.
Петя оглянулся, а там стоял человек. Он немного согнулся, наклонил голову.
Он был высокий, толстый и добрый. Особенно было видно, что он добрый, потому, что он так стоял.
Петя сразу догадался, кто это.
— Иди сюда, — сказал этот человек.
Вблизи он был как игрушечный: бархатные штаны, бархатная куртка, волосы на голове топорщатся — наверное, мягкие. И глаза какие-то такие же.
— Ну, будем знакомы, — сказал этот человек, и голос у него был как у игрушечного медведя: бу-бу-бу! Он нагнулся и взял Петину руку в свою, тёплую и шершавую: — Ты ведь Петя? А я — Борис. Идём ко мне в гости.
Так и есть! Седьмая Вода! А зовут Борисом. И Петя пошёл.
Седьмая вода (продолжение)
В комнате у Седьмой Воды всё как-то валялось.
Только висело на стене ружьё. И ещё на другой стене висела гитара. Под гитарой был диван со спинкой. На диване валялись подушка, и простыня, и одеяло… Он не убрал свою постель!
— Нина Игоревна говорит, — сказал Петя, — что звери всё время рыщут.
— Что-что? — переспросил дядя Борис — Седьмая Вода.
Но Петя смутился и не повторил. Он скорей полез под стол. А там стоял ящик из досок. В ящике были пульки. Настоящие. Для ружья.
Он оглянулся. Дядя Борис ставил около двери чайник на электрическую плитку и на Петю не смотрел.
А когда посмотрел, Петя уже сидел на диване.
— Что там у тебя? — спросил дядя Борис. — Ты меня хочешь о чём-то попросить?
— Нет, — сказал Петя и покраснел. А потом вспомнил: — Дядя Борис, а как вы умеете людей по ветру пускать?
— Это кто же так говорит?
— Это Нина Игоревна говорит.
— Ну, тогда иди, сейчас покажу.
И этот Борис — Седьмая Вода схватил Петю своими ручищами за бока и подкинул. Потом поймал. И ещё подкинул. И снова поймал.
— Вот так я их и пускаю, — засмеялся он. — Только сильнее.
Петя был рад, что дядя Борис подкинул его, а потом поймал! Особенно — что поймал.
И пахло от этого дяди Бориса табаком.
Почему это Нина Игоревна говорит, будто он на киселе?!
Дядя Борис посадил Петю за стол, налил чаю в большую чашку и положил много сахару. А больше у него ничего не было.
— Это ваша гитара? — спросил Петя просто так, для разговора.
Дядя Борис снял гитару:
— Споём?
Петя умел петь, но застеснялся. И тогда дядя Борис стал трогать струны и подкручивать круглые винтики наверху у гитары. Это было как будто в лесу. Петя даже не знал, почему именно в лесу, но было похоже. Может, потому, что Пете нравилось в лесу.
Пальцы у дяди Бориса были черноватые, с жёлтыми ногтями. Он стал прижимать пальцами струны и играть. А потом тихонечко так запел:
Петя не понимал, кто такой «слышь» и куда он уедет. Ему просто было грустно, как пел этот дядя Борис, как глядел за окно. Не для Пети пел. А всё же будто рассказал ему о себе что-то такое важное, и они стали как свои. И Петя подошёл и потёрся носом о бархатный рукав.
А дядя Борис всё играл и только поглядел и кивнул, ничего не сказал. Это тоже было хорошо, будто и он что-то узнал про Петю.
Потом дядя Борис поставил гитару возле дивана и провёл тяжёлой тёплой рукой по Петиным волосам.
И тогда Петя вынул руку из кармана и протянул ему на ладони горячую пульку.
Дядя Борис взял её молча и положил на стол. Потом вдруг поднял Петю и понёс из комнаты.
Вот как, значит! Дядя Борис обиделся и теперь насовсем выносит его из комнаты!
— Куда? — крикнул Петя и вцепился в дяди Борин воротник.
— К друзьям, — ответил тот. Он не обиделся.
Он знает, что Петя никогда, никогда больше так не сделает! И несёт его теперь к друзьям.