- Идемте, - хмуро обратился он ко мне, - нам ничего не узнать здесь, - и довольно грубо подхватив меня под локоть, капитан двинулся к выходу из подвала.
Я вырвалась, и очень разозлилась подобному обращению.
- Что вы себе позволяете! Не смейте обращаться со мной подобным образом! И извольте объясниться, сударь! О чем это говорил тот человек? Кто такая Калугина?
- Не будьте дурой, Анна Петровна. Сейчас не время и не место. Отсюда надо выбираться, пока не появился кто-то еще, - проговорил Ессенский, и зарядил пистолет.
Я покраснела. Он назвал меня дурой! Это невыносимо!
- Ну, вот вы и показали своё истинное лицо, капитан, – высокомерно заявила я и двинулась к выходу.
Он, по-прежнему чернее тучи, пытался, было помочь мне выбраться. Я кинула на него уничтожающий взгляд. Это не помогло, Ессенский в довольно фривольной форме попытался подсадить меня, подхватив за талию. Дьявол, я столько раз в детстве лазила в этот подвал, что как-нибудь выберусь сама!
- Уберите от меня свои руки! – словно гадюка, прошипела я.
Ессенский отступил. Я легко выбралась на поверхность. Солнце уже поднялось. Расправив платок, и придерживая Мари, я двинулась к хижине Маши и Павлуши. Сзади послышались быстрые шаги капитана. Я не стала оглядываться, слишком великая честь для него! И наоборот, ускорила шаг. Судя по всему, капитану мое поведение не понравилось, так как он довольно грубо схватил меня за плечо, и развернул к себе. Мари выскользнула из моих рук. Ессенский даже бровью не повел. Я окончательно пришла в ярость, Резким движением, скинула его руку со своего плеча, и выкрикнула:
- Что вы себе позволяете! Не смейте прикасаться ко мне своими грязными руками, вы мерзкий лгун!
Ессенский вновь попытался поймать меня, и крепко сжав мои плечи, встряхнул.
- Успокойтесь ради всего святого! Мы должны немедленно покинуть имение!
- Никуда я с вами не поеду! Отпустите меня! – выкрикнула я.
Должна признаться, я была на грани истерики. Но он стойко держался, владел собой потрясающе. Это и бесило.
Я рванулась в сторону. Клок рукава моей рубашки остался в его руке. Я оглянулась, и не долго думая, влепила капитану увесистую пощечину.
Тот, наконец, замер. Впрочем, как и я. Он медленно поднял на меня хмурый взгляд. Меня трясло нервной дрожью, рукав рубашки собрался у запястья, оголив руку, волосы в беспорядке свисали вокруг лица, платок вовсе валялся у ног. Мари возмущенно лаяла, Ессенский, с краснеющей пятерней на щеке, глубоко вздохнул. Я подобрала платок и быстро укуталась им.
- Я не желаю больше видеть вас, капитан, - наконец произнесла я. Мой голос предательски дрожал. Подобрав Мари, я вновь двинулась к домику.
Кирилл молча последовал за мной.
- Я прошу у вас извиненья, - послышался за спиной его холодный голос.
- Извинения не принимаются, - ответила я не, оборачиваясь.
- Нам необходимо объясниться, Анна Петровна, - не отступал Ессенский.
Я не отвечала, молча шла к домику, по утоптанной тропинке над леском. Я дрожала, и боялась расплакаться. Мне было так себя жалко!
Шаги капитана ускорились, по скрипучему снегу. Я попыталась сбежать, но он поймал меня прежде, уже не так грубо, но по-прежнему твердо. На этот раз я сопротивляться не стала, и легко сдалась. Сердце бешено колотилось. Я подняла на него полный слез взгляд.
- Как вы не понимаете, что вам грозит опасность, - тихо, почти нежно прошептал он, отодвину волосы с моего лба.
- Оставьте меня, - упрямо отозвалась я.
Его, такой странный взгляд изучал мое лицо. Я поняла, он не слышал меня. Кирилл задержал свой взгляд на моих губах. Казалось, мое сердце замерло. Он явно собрался меня поцеловать, мелькнула мысль. Я следила за его лицом, и губами, неумолимо приближающимся к моим.
Неожиданный треск и грохот заставил нас обоих оглянуться. Ужас охватил меня. Хижина, в которой я жила, вспыхнула, словно куча соломы! Я кинулась к огню, до хижины оставалось метров пятьдесят, не больше. Я почти добежала, у самого входа меня в охапку схватил Кирилл, и оттащил на пару метров. Почерневшее, горящее бревно обрушилось туда, где я была всего секунду назад. Я ощущала жар пожарища. Огонь лизал сырые бревна деревянного сруба.