Ессенский, тщательно застегнув своё пальто, улыбнулся, взглянув на меня.
- Оказывается, не такое уж я и чудовище, верно, Анна Петровна?
Я вновь взглянула на капитана, он явно пытался меня взбодрить, и мог рассчитывать на мою благодарность. От злости за инцидент у пылающей хижины не осталось и следа. Я улыбнулась, и, подхватив мужчину под руку, произнесла:
- Если вы хотите загладить свою вину передо мной, капитан, то поторопитесь. Иначе я умру от голода.
Мы вышли из гостиницы, и действительно, прямо за углом, оказалось заведение с вывеской «У Петра». Маленькие круглые столы, застеленные белыми скатертями, стояли в шахматном порядке. Почти все столики были заняты юными барышнями и их спутниками. Их дорогие элегантные наряды совершенно не вписывались в обстановку глухой деревни, что царила здесь. То тут, то там потолок подпирали тонкие колонны, расписанные под березки. Стены, раскрашенные красотами глубинки, визуально увеличивали помещение, и мне вдруг стало так уютно! Как будто я всю жизнь провела здесь.
Ессенский повел меня к пустующему столику, и помог сесть. Капитан, как заправский любитель ресторанной кухни, быстро назвал блюда, которые нам хотелось бы отведать, огромному детине в косоворотке, и устремил на меня внимательный взгляд.
- Итак, Анна Петровна, - начал он.
- Я слушаю вас, Кирилл Сергеевич, - более чем ехидно отозвалась Анна Петровна.
- Вы невыносимы, - устало выдохнул он.
- Я это знаю. Это все, что вы хотели мне сказать? Очень жаль. Мне бы хотелось понять, что происходит у нас с вами … - я смутилась, и тут же поправилась, - то есть, я хочу сказать… вам заведомо известно, что вы сильнее меня, капитан, поэтому каждый раз намериваясь помериться силами, не забывайте, что имеете дело с дамой. В конце концов, я теперь не так богата, что бы менять одежду так часто…
- По-моему, я уже извинился, - хмуро напомнил он.
- По-моему, ваши извинения не были приняты.
Он криво усмехнулся.
- Вы коварны, Анна Петровна, ни за что бы, ни подумал…
Я сложила губы в ледяной улыбке. Все-таки он мерзавец! И я позволяла ему оскорблять себя снова и снова!
- Говорите, наконец, капитан, по существу. И закончим на этом.
Принесли блюда. Мы вежливо улыбались слуге и друг другу, но едва он отошел, от вежливости не осталось и следа.
- Боюсь, Анна Петровна, я не смогу отпустить вас от себя.
Я не на шутку разозлилась. До чего же он упрям! Ну что ж, я еще более упряма!
- А я, боюсь, Кирилл Сергеевич, вы не можете удерживать меня, - передразнила я.
- Если речь идет о силе, то затруднений возникнуть не может, ведь я имею дело с дамой, - ехидно отозвался он.
Краска бросилась мне в лицо, я буквально ощутила горячую волну негодования, что окутала меня.
- Вы забываетесь, сударь! Пускай я слабая женщина, но постоять за себя могу! Надеюсь, вы мне не угрожаете… - я крепко сжала вилку в руке, прерывая себя, которой минуту назад ковыряла отварной картофель со свежей зеленью и сметаной.
- Нет, нет, что вы, Анна Петровна, это не угроза, - быстро сказал он, - это предупреждение. На будущее.
Я вскинула на капитана испепеляющий взгляд.
- Говорите, наконец, что вам нужно! – прошипела я, не отводя от него глаз.
Как бы мне хотелось, что бы в один миг, от моего взгляда, этот человек обернулся грудой огарков! Но, увы и ах, он остался сидеть на прежнем месте, самодовольно ухмыляясь.
- В подвале своего сгоревшего дома вы что-то искали? Что?
Ба! Да у меня на руках козырь! Я, не скрывая своей неприличной радости по поводу открытия, небрежно промокнула губы салфеткой, и скрестила на коленях руки.
- Боюсь, не чем не могу помочь вам, сударь, - торжествуя внутри, сообщила я.
Ессенский был готов к подобному моему ответу. На его лице не дернулся ни один мускул.
Проклятье! Так хотелось его помучить…
- Вы отказываетесь помогать нам в нашем же общем деле? – попытался он схитрить.
- Нет, капитан. Я отказываюсь помогать вам, в вашем деле, - ответила я, и потянулась к кружке с чаем, сделав маленький глоток, я взглянула на собеседника поверх кружки и добавила, - Несмотря на то, что цель у нас одна, средства у нас разные. Я не хочу иметь с вами ничего общего.