Я целенаправленно двинулась к нему.
- Доброе утро.
- А, - протянул старик, не размыкая век, - Боткина, ты все же пришла… мой сын и внуки давно готовы, - дед тяжело поднялся, опираясь на корявую палку, - идем.
Я оглянулась на капитана. Тот кивнул и последовал за мной. Граф, Татьяна и гусар не торопились покидать повозку.
Старик обогнул конюшню, и мы оказались у саманного сарайчика.
- Динислам! – позвал старик.
Трухлявая дверь постройки распахнулась, и, щурясь от солнечного утра, на свет вышел седой, смуглый поджарый черноглазый мужчина, он был опрятно одет, и причесан. Чему я, признаться, удивилась. Он ведь живет не конюшне…
Меня немного насторожила двустволка, что болталась на его плече. Но когда вслед за ним вышли еще двое парней, я попятилась к капитану. Тот усмехнулся.
Молодые горцы переглянулись, заметив меня, и улыбнулись.
- Это мой сын, Динислам, - представил старик старшего, - и мои внуки – Руслан и Умар. Они покажут дорогу, и заодно завезут домой кое-какой груз…
- Мне казалось, нас поведете вы, - жалко пролопотала я, снова взглянув на мужчин.
- Не переживай, сладенькая, - усмехнулся старик, - им вы можете доверять так же, как и мне. А я слишком стар, для поездки в горы.
Я взглянула на капитана, в надежде, что он восстановит порядок, но тот лишь пожал плечами.
- Анна Петровна, раздумывать некогда, - сказал Ессенский.
- Да, - согласился с ним Динислам, - мы будем готовы к отъезду через час.
- Отлично, тогда мы поспешим собрать вещи. Вы знаете, где нас найти, - с этими словами Кирилл целенаправленно двинулся к остальным, прихватив меня за руку.
- Отец писал, что мы можем доверять только старику, - забираясь в повозку, прошептала я.
- Аня – это Кавказ. Слово старшего здесь закон. Думаю, мы в безопасности.
В его устах эти слова прозвучали как нечто не реальное. Как он может говорить об этом, когда мы в такой глуши? За тысячи верст от цивилизации?!
Собрались мы быстро, если не считать небольшого скандала с Татьяной, которая на отрез отказывалась оставить один из своих пяти (!!!) сундуков. Я отправилась почти налегке, так как на мой сундук в повозке места не хватило.
В полдень мы покинули станцию Кумскую, и отправились в южном направлении. На этот раз я носа из повозки не показывала, благо мужчины натянули тент. Меня дико смущали пристальные взгляды сыновей Динислама. Они, словно волчата, зыркали глазами, скалились во время смеха, и о чем-то громко переговаривались на своем наречии.
- Мне они не нравятся, эти проводники, - по секрету сообщила мне Таня, - они на меня так странно смотрят!
- Они впервые в жизни видят такую прелестную барышню, - улыбнулся граф Михайлов, и обнял Татьяну за плечи.
Мартынов неприлично захихикал. Он всю дорогу не выпускал из рук фляжки. Таня смерила его взглядом. Похоже, ей и дерзкий гусар не нравился.
- Однажды, - начал он, - когда я только служил первый год, меня отправили сюда, на Кавказ, по службе, - Мартынов приложился к фляжке.
Он казался невероятно бледным, должно быть раненное плечо его жутко беспокоило.
Между тем мимо нас проплывала первая гора, которую было видно еще на станции. Местные называли ее Змейкой.
Я впервые видела в своей жизни горы, и она произвела на меня неизгладимое впечатление. Гордая красавица возвышалась на равнине, а за ней уже видна Машука, Бештау, дальше, в лучах солнца мерцает могучий Эльбрус, а левее можно рассмотреть заснеженные вершины всего Кавказского хребта..
- Так вот, - продолжал Мартынов, - Служила при нашем штабе поварихой девица одна, Оксаной назвалась. В подругах у нее была дочка одного уважаемого старца – Фатима…
- История будет долгой? – ехидно осведомилась Татьяна.
Гусар ей широко улыбнулся.
- Вы должны понимать, куда едите, барышня, - отозвался он, - ну так вот, не перебивайте. Обычай у них тут такой, странный. Невест похищать. Схватили Ксанку, вместе с Фатимой, перекинули через коней и увезли… в горы. А по обычаю, если в течение трех дней в дом отца сваты не явились, дочь считается погибшей…
- Какая дикость! – вставила Татьяна.
- Вопрос чести, - усмехнулся Мартынов, обдавая нас жуткими испарениями алкоголя, - вернулись они сами, через неделю. Едва живые. Опозоренные… Фатиму зарезал ее отец в воротах родного дома…
- А Оксана? – спросила я.
- А Оксана рассказала мне эту историю, как-то…ночью, - гусар мерзко усмехнулся.
Я все поняла и покраснела.
- Да как вы смеете рассказывать подобные вещи в моем присутствии? – возмутилась Татьяна.
- Я о вас беспокоюсь, барышни, - неожиданно серьезно сообщил гусар, - Никуда сами не ходите, и держитесь нас. Тогда вы в безопасности. Юные волчата что-то задумали.