Дрожащими, стесанными пальцами, я принялась расстегивать платье.
Понаблюдав за мной секунду, Татьяна взялась мне помогать. Принесла лохань с водой, помогла мне вымыться и переодеться в сухое. Затем, учтиво расстелила постель.
- Я ждала тебя, - сказала она, взглянув на свежую постель.
Я благодарно обняла сестрицу, и прилегла.
Не знаю, как долго я проспала. Проснулась от приятного запаха еды.
Встала, умылась, причесалась.
Татьяны в комнате не было, ее кровать оказалась аккуратно застеленной.
Взглянула на свой сундук, открыла. Достала голубое платье, то самое, что купил мне капитан после пожара, и надела его.
Я не могла избавиться от головной боли, внутри глаза что-то дергало, щека с внутренней стороны неустанно кровоточила, мышцы рук и пальцы изнуряла сухая боль. Но, тем не менее, я поднялась. Мне казалось, что Казбек победит меня, если я останусь в постели.
Я вышла из комнаты, и встретила четыре пары взволнованных глаз. Мои попутчики завтракали за столом у окна.
- Доброе утро, - улыбнулась я, чувствуя, как боль с новой силой охватывает лицо и голову.
Мужчины поспешно поднялись, уступая мне стул.
- Со мной все хорошо, я сяду туда, это ни к чему, - попыталась я их успокоить.
На секунду мне показалось, что все они стали другими людьми. Или изменилась я?
Граф подставил мне стул, я присела за стол. Таня подвинула мне порцию каши.
- Какие у нас планы? – взглянув на нехитрое блюдо, спросила я.
- Дагиров указал нам именно на этот дом, - отозвался Мартынова, подкрутив ус, казалось, он гордился тем, что убил Динислама, - поэтому будем просто ждать.
- Ждать?
Это было нескончаемой пыткой – ожидание. Ожидание перемен, ожидание смерти….
- Ждать? – снова сказала я, и ложка с грохотом выскользнула из моих рук.
- Возможно, ваш папенька будет здесь уже завтра… - успокаивающе сказал граф.
Его слова показались мне не реальными. Но писем больше не было, а последнюю зацепку – Дагирова, Мартынов убил.
Я снова взялась за кашу. Татьяна начала неуверенный разговор. Мне вдруг показалось, что она стала относиться ко мне несколько настороженно. Стало смешно. Что их всех так напугало? Мое обезображенное лицо, или фантазии на тему того, что мог делать со мной дикарь.
Кирилл меня игнорировал. Он освежился, побрился, но все время хмурился и молчал, словно хотел стереть из памяти волшебный миг моего спасения, и его последствия. Что ж, он расслабился, а я вообще ничего не соображала.
Пугающая холодность Ессенского обескураживала меньше, чем неожиданное внимание Мартынова.
Он не упускал возможности сделать мне комплимент, подать руку, коснуться меня, поймать мой взгляд. Было что-то пугающе звериное в его янтарных глазах.
Хотя гусар неустанно сыпал непристойными шутками, и казался балагуром, я старалась не бывать с ним наедине. Мое приключение, должно быть, сделало меня более доступной в его глазах.
Каждое утро мы с Татьяной ходили к горному ручью, за водой. Потом готовили еде. Я готовила, а Таню всякий раз тошнило при виде окровавленной тушки, что приносили из лесу мужчины.
Минула неделя. От отца вестей не было. С каждым днем надежда на его внезапное появление становилась все призрачней.
Я, как обычно утром, взяла ведра и двинулась к ручью, Татьяна осталась в постели, сославшись на головную боль.
Мне пришлось отправиться самой. Лесная тропа вилась все дальше от домика, к ручью. Немыми стражами ей служили голубоглазые «пролески», солнечные «баранчики» и первая зелень, что не смело, пробивалась на тонких ветвях деревьев.
Я вышла к ручью. Снова столкнулась со своим отражением на воде. Отекший нос и глаза. Вся правая сторона лица приобрела зеленовато-желтый оттенок. На щеке медленно затягивалась ссадина.
- Вы по-прежнему прекрасны, Анна Петровна.
Я оглянулась и тяжело вздохнула.
Под сенью дерева стоял Мартынов.
- Прекратите меня преследовать, Юрий Васильевич, - устало отозвалась я, зачерпывая ведром воду.
- Вам не понять всю силу моей привязанности к вам…
Он приблизился. Я выпрямилась. Мартынов добродушно улыбался, но его глаза! Глаза одержимого – полыхали.
Мне вдруг стало страшно, от осознания того, что настолько опасный человек был рядом так долго. И никто ничего не понял, не догадался…
- Ну же, Анна Петровна, - он потянул меня за руку, в которой я сжимала ведро, - вы не представляете, как тяжело военному в глуши, без женщины… - гусар настойчиво тянул меня к себе.
- Я закричу, - предупредила я.
- Нас никто не услышит, Анечка. Давай, не сопротивляйся. Покажи, чему научил тебя Казбек за три дня…
Я отпустила ведро прямо под ноги Мартынову. Ледяная вода окатила его. Тот от неожиданности вздрогнул, и отскочил.