Мы чинно последовали за министром. Присутствующие любопытно вытягивали шеи, провожая нас глазами.
Но только один взгляд обжег меня. Я не смогла его проигнорировать, оглянулась. Ноги едва не подкосились, инстинктивно сжала руку графа. Тот проследил за моим взглядом, и сдержанно констатировал:
- Он здесь.
Я старалась вести себя естественно, но ужас заползал в мою душу. Мне показалось, что в зале стало холодно и темно, а где-то кричит Наири…
Казбек пристально наблюдал за мной.
Двери за нами закрылись. Я, наконец, выдохнула. Мне действительно казалось, что все позади…
Мы миновали длинный коридор, и вошли в малый тронный зал.
Император сидел на возвышении, в кресле с позолоченными ножками. Он казался уставшим и сутулым.
Царь взглянул на нас, и я разглядела в его глазах странную печаль.
Мы почтительно склонились.
Самодержец не сводил с нас глаз.
- Ну, здравствуй, Петр Николаевич… - протянул он.
Отец почтительно отозвался.
- И чего это тебе не по душе мое правление, а, Боткин? Не уж-то князю дурно живется? – скучно сказал император.
- Нет, ваше высочество.
- А чего ж тебя потянуло? Ладно, не говори. А то чего лишнего скажешь, казнить придется…
Моё сердце сжалось. Он говорил так безразлично, что я почти поверила в его слова.
- А это дочь твоя, стало быть?
Я порывисто присела в реверансе.
- Наслышан. Белов рассказывал… какова… сколько тебе лет, барышня?
- Двадцать два, ваше высочество.
- Замуж пора, - безапелляционно заявил император, - больно характер твой… неспокоен. Впрочем, Ессенский отозвался о тебе положительно, отправилась за батькой в дикий край! Похвально.
Я понурила голову. Значит все правда. Кирилл действительно все доносил царю. Интересно, а о фальшивой свадьбе тоже рассказал?
- Кстати, о капитане Ессенском. Слышал, Петр Николаевич, что обвиняешь ты моего вояку в убийстве своей активистки – Калугиной… эй, Петр, позови-ка сюда Кирилла Сергеевича.
Сердце мое упало. Я устремила глаза в пол. В зале воцарилась тишина. Скрипнула дверь, потом шаги по блестящему паркету.
- Ваше высочество, - произнес любимый голос.
Я не могла взглянуть на него, словно все тело мое было обездвижено. Душа рвалась на части. Мне казались невероятными все те подлости, что мой отец приписывал Кириллу. Но пока, все подтверждалось.
- Ну, так вот, - меж тем, продолжал царь, - твои обвинения, князь, необоснованны… у меня, как минимум два свидетеля того, что капитан невиноват в страшном преступлении.
Отец посмел вопросительно вскинуть бровь.
Монарх оглянулся куда-то себе за спину. Из полумрака, за троном, показался низкорослый бородач.
Я взглянула на него, судорожно соображая, где могла его видеть. Такой знакомый человек…
- А кто второй? – подал голос папенька.
Ну, кто же это? Очень знакомый…
- Второй – твоя дочь.
Я удивленно взглянула на царя и тут же узнала в коротышке карикатурного сподручного Ессенского, в день восстания.
Отец оглянулся на меня.
- Это правда? Я не могла поверить, что отец осмелился проверять слова императора.
- Что именно вас интересует? Да, капитан в день восстания увез меня с площади и запер в каком-то подвале…
- И в какое время это происходило? – уклончиво осведомился монарх.
- Не могу сказать…
- Примерно.
- На закате, часов в шесть – семь. Заперли меня еще позже…
- Ваше высочество, эти показания настолько приблизительны, - перебил отец, - кроме того, не требуется доказательств того, что капитан скрыл от меня службу у вас. И именно по его вине мирный митинг был расстрелян!
Кирилл молчал. Он ни словом, ни жестом не пытался защититься. Словно считал это ниже своего достоинства. Ну почему ты молчишь? Почему не скажешь, что не виновен? Я бы тогда не стояла здесь, и не пересчитывала узоры на подоле своего платья.
- Успокойся, князь, - холодно произнес император, - не ты, не я ни хотели, что бы все кончилось столь плачевно. Но капитан здесь ни при чем.
Почему царь его так защищает?
- Я требую, чтобы ты, Петр Николаевич, пожал руку капитану, и не смел боле, обливать его грязью за спиной, слышишь?
Отец кивнул, и обернулся к Кириллу. Мне стало не по себе, когда их глаза встретились. Я кожей ощутила ненависть родителя.
Скрепя зубами, папа пожал руку капитану.
Царь довольно кивнул.
- Что ж, славно, а теперь, Петр, давай обсудим кое-что с тобой наедине…
Монарх сделал знак министру, и тот красноречивым жестом, предложил нам удалиться.
Граф повел меня под руку, спиной я ощущала присутствие Кирилла.
Гости вновь внимательно изучали нас, должно быть, ожидая немедленного оглашения нашей судьбы. Их любопытство никто не поощрил. Граф подвел меня к небольшой кушетке, я присела. Повисло ледяное молчание.