Я пораженно молчала. У моего отца была любовница! Он обманывал маму!
- Я полагал, что драгоценности у твоего отца. Думал, что он убил ее и сбежал на Кавказ, но оказалось, нет… потом, думал на Антона…
- Они оба были на площади в тот день, - вспомнила я.
- Есть кто-то еще, кто знал о готовящейся краже…
- А откуда тебе все это известно?
Кирилл шагнул ко мне. Легкий озноб недоверия пронзил меня. Он слишком много сказал мне, и я, ослепленная своей любовью, могла не заметить, что именно капитан может быть реальным убийцей…
Ессенский присел на кровать, и нежно меня поцеловал.
- Это очень смешная история, - сказал он, и улыбнулся.
Я отозвалась на его улыбку, впрочем, особого веселья не испытывая.
- Я как-то купил цветов и направился к Калугиной, в надежде открыть ей свои чувства. Она была такой веселой девушкой, и превращала в шутку любые ухаживания. Откуда я мог знать, что она давно симпатизирует моему брату? Я застал их голыми, у нее дома. Они шептались. Надежда как раз исповедовалась о предстоящем ограблении Антону…
Улыбка сползла с моего лица. От мысли, что Кирилл мог любить кого-то еще, кроме меня, мне стало не по себе.
- Поэтому ты ненавидишь его?
Кирилл снова обратил свой замутненный воспоминаниями взор на меня.
- Не только. Едва Фомин прознал, что твой отец скоро снова станет богатым, стал активно ухаживать за тобой. Я посмеялся ему в лицо, когда узнал о его планах. О твоем высокомерии и жутком характере я слышал достаточно, что бы понять – ты не дашь ему даже пыль с твоих туфель сдувать…
Мне стало грустно и страшно. Я была слепа и глуха. Ничего не замечала. Мой эгоизм и уверенность в собственной неотразимости застлали глаза.
Кирилл взглянул на меня, и мягко добавил:
- Не думаю, что мой брат способен любить кого-то, кроме себя… - он взглянул в окно.
Я прильнула к капитану и поцеловала его затылок. Мне не хотелось больше обсуждать это. Все осталось в прошлом, а впереди просвета не видно. Для счастья – только эта ночь.
- Не думай ни о чем. До рассвета осталось всего чуть-чуть, - прошептала я, разворачивая его к себе, - когда тебе уезжать?
- После обеда, - отозвался он, привалившись на постель.
- Тогда давай не будем терять время, - развязно сообщила я, прикусив его ухо.
Я всегда была жуткой эгоисткой.
Еще один раз ничего не изменит…
19.
Меня разбудил громкий стук в дверь. Я едва успела прикрыть наготу, когда в комнату ворвался отец. Кирилл покинул меня на рассвете, но его помнила примятая подушка, и мое тело.
- Ах ты дрянь! Маленькая шлюха! – выкрикнул отец, подобрал мою сорочку, и швырнул ею в меня, - Он был у тебя?! Этот проклятый доносчик?
Я поспешно натянула сорочку и потянулась за халатом. Отец схватил меня за руку и буквально выволок из постели.
- Отвечай! – он встряхнул меня.
Я не узнавала своего родителя. В его глазах была только злоба. Когда он вел себя так, в правоте Кирилла сомневаться не приходилось. Я разозлилась, когда он снова встряхнул меня, обзывая страшными словами.
- Да, он был у меня, - отозвалась я, стряхивая руки отца.
Его глаза наполнились яростью. Он замахнулся и ударил меня по лицу.
- Шлюха! – процедил он, и снова дал мне оплеуху.
Мои зубы повредили внутреннюю сторону щеки, кровь медленно засочилась на язык, и выступила на разбитой губе.
Отец испуганно замер. При виде его обескураженного лица, я рассмеялась, утирая кровь. Невероятно, но в этом месяце я получила оплеух больше, чем за всю свою жизнь!
- Если он появиться еще раз… - угрожающе начал отец, вернув лицо.
Я взглянула на него, и папа прервал сам себя.
- Он не появиться, - улыбаясь, сказал я, - он уехал в Сибирь!
- Это к лучшему, дочка, - в его лице и тоне произошла невероятная перемена. Он шагнул ко мне.
Я же, напротив, не спешила мериться.
- Наверное, так же хорошо и удобно, как убийство твоей любовницы?
Отец замер, в метре от меня.
- Что? – неожиданно охрипнув, промычал родитель.
- То, папочка! – истерично хохоча, выкрикнула я, - Ты не расслышал?! Да, я такая же шлюха, как твоя любовница – Калугина! Удивлен?! Я была с Фоминым, с Ессенским…
Отец приближался ко мне, с отчетливым выражением на лице. Он желал убийства, желал моей крови.