Я вздохнула.
И я должна найти способ открыть ему свое сердце, чтобы предоставить ему доступ к его «противоядию».
Легче сказать, чем сделать.
— Это не сложно, — заявил Кинг. — Ты просто должна применить свой юный, энергичный ум.
Я надула щеки.
Только в его глазах я, в свои двадцать шесть, была ребенком, но я знала, что не сердце следует за разумом, а наоборот.
Кинг зацокал в знак несогласия.
— Вот видишь. В этом знак твоей юношеской наивности. Твой разум намного мощнее, чем ты думаешь.
— Мой разум занят тем, чтобы принять то, к чему меня в любом случае принудят.
— Я надеюсь на это, мисс Тернер, — он поднял свою шелковистую темную бровь. — Ведь не поэтому ли вы сегодня здесь, со мной? Для того чтобы вас принудили.
Я прищурилась, глядя на него.
Смешно.
— Ты знаешь, что я имею в виду, Кинг. Ты загнал меня в безвыходную ситуацию.
— Как так?
Он знал ответ. Для этого он был очень умен, но хотел услышать это от меня.
— Если мне удастся найти способ… — я сглотнула, — полюбить тебя, тогда твое проклятие закончится и ты…
— Умру?
Я кивнула. Я снова испытаю боль от того, что потеряю кого-то, кто дорог мне.
— Ах. Но взамен ты получишь своего брата.
— Да.
Но если я не разрушу проклятие, то потеряю Джастина.
Неправильное уравнение. Или ноль или идеальный финал. Греческая трагедия во всех своих масштабах.
— Не спорю, — сказал он небрежно, будто бы был не заинтересован мучительной дилеммой, развернувшейся в моем сердце. — Это довольно затруднительное положение.
Я посмотрела на него, пытаясь не реагировать на его равнодушие или на его восхитительное мужское тело, которое заставляло меня желать все, что он может со мной сделать.
— У меня вопрос, — сказала я. — Ты просто используешь это, как оправдание, чтобы переспать со мной?
— Возможно, — его голос упал на октаву. — Но если ты полюбишь меня, то мы должны будем узнать друг друга поближе, и я уверяю тебя, что дар... — он сделал паузу, — трахаться — одно из моих самых лучших качеств. Я боюсь, что это, пожалуй, мое единственное хорошее качество. Так почему бы нам не начать с наших достоинств?
— Стой. Мы оба знаем, что ты утрируешь, — спорила я. — И прекрати говорить об этом, я не про секс. Я говорю о более «прекрасных качествах».
Я узнала, что Кинг способен на невероятное сострадание. Наверно, из-за того что дни его проклятия подходят к концу. Я увидела версию Кинга с сердцем. Но также я видела версию Кинга, которым управляла одержимость Артефактом. Из-за этого проклятого камня он лгал, манипулировал и заставлял меня делать ужасные вещи просто для того, чтобы я стала ближе к нему.
Да, я планировала очень осторожно доиграть эту трагедию.
— Я хуже, чем ты могла когда-либо себе представить, — сказал он. — Очень скоро ты в этом убедишься.
Кинг посмотрел в сторону дверного проема, где по стойке смирно стоял официант. Было жутко видеть пустой пятизвездочный ресторан с видом на город. Как будто мы пришли слишком рано, но на самом деле было десять вечера, и Кинг снял для нас весь ресторан.
— Здравствуйте, сэр. Что я могу вам подать? — спросил официант.
Кинг отдал ему меню.
— Пожалуй, я буду стейк Дайен. С кровью. Моей спутнице принесите то же самое.
— Очень хорошо, сэр, — сказал официант и ушел.
Стейк? Я склонялась к чему-то вроде салата, чему-то, от чего мой живот не будет выпирать, пока…
Я сглотнула.
… Мы занимаемся сексом.
Кинг хмыкнул в ответ на мои мысли.
— Ты очень красива, Миа. И я с нетерпением жду возможности показать тебе, что я имею в виду, — он допил свое шампанское. — Кстати, этот стейк поможет тебе поддерживать силы. Я ненасытен в спальне.
Слюна застряла у меня в горле, когда я представила себе нас вдвоем, наши обнаженные тела, сплетенные друг с другом на огромной кровати, в роскошном люксе пентхауса, который Кинг снял для нас на эту ночь. Кинг был великолепен. Он был сексуальной фантазией любой женщины — большой, мускулистый, высокий, но другая сторона медали состояла в том, что я буду спать с призраком. Мертвецом…
— Прекрати! — Кинг стукнул кулаком по столу, а я подскочила на своем месте.
— Я не могу удержаться от мыслей о своих чувствах.
— Ты прикасалась ко мне прежде. Обернула руку вокруг моего члена и не заметила никакой разницы. Так что перестань так себя вести…
— Замолчи! Прекрати разговаривать со мной так, будто я твоя собака или твоя женщина, или жена, или твоя кто-то еще.
— О! — хмыкнул он. — Так ты ею и станешь!
— Чего?
— Ты станешь моей женой и точка.