Я заморгала в замешательстве от того, правильно ли я его поняла.
— Да, ты поняла правильно.
— Я никогда с этим не соглашусь.
— Ты уже согласилась подарить мне спасение и свободу от моего адского существования.
— Брак мы даже не рассматривали.
И это никак не связано с тем, что я могу согласиться на это. На самом деле я серьезно начала сомневаться в аргументации и в пользу секса.
— Ты серьезно думаешь, что у тебя есть выбор?
— Да, — у меня всегда был выбор.
— Ошибаешься. Сегодня ночью мы трахнемся. Потом ты выйдешь за меня, полюбишь меня и положишь конец моему проклятию.
У меня отвисла челюсть.
— Ты серьезно думаешь, что я сделаю все эти вещи?
— А ты, блядь, как думаешь?
Думаю, что ты чокнулся.
— Да мне похер на то, что вы думаете, но вы сделаете то, что вам говорят, мисс Тернер, потому что таковы условия нашей сделки.
Я хотела возразить, но вдруг в моей голове возник острый вопрос: к чему вся эта суета, шквал угроз, запугивание? Ведь испытывать меня — было его классическим ходом. Этот ублюдок что-то замышляет.
Поправив свои серебряные запонки, Кинг посмотрел на меня через стол.
— Ты смеешь сомневаться в моей честности? Мы же договорились, и я всегда выполняю свои обещания.
— Но мы говорим не просто о каком-то соглашении, не так ли?
Что-то тревожное поднялось в моем желудке. Кинг манипулировал мной, как крысой в лабиринте.
Так было всегда — он манипулировал мной, даже если я думала, что это я управляю ситуацией. Но это была неправда.
Ладно. Возможно, мне следует отступить и пересмотреть условия нашего соглашения. Я согласилась снять его проклятие, но вопрос «как» это сделать был открыт для обсуждения, особенно учитывая, что, чтобы сделать это, мне нужно что-то чувствовать к этому человеку.
Я глубоко вздохнула и пожелала себе не поддаваться его первобытной мужественной чувственности.
— Кинг, прости, но сегодня у нас ничего не выйдет, — я встала и положила свою салфетку на стол.
— Куда ты, блядь, собралась? — угрожающе прорычал Кинг, и его голос эхом отозвался в моем сердце.
— Я не куплюсь на твои манипуляции. Если мы собираемся снять твое проклятие, то это произойдет на моих условиях. Моих.
Он медленно поднялся из-за стола, и в его серебристых глазах появилось что-то хищное.
— Я так не думаю.
Я покачала головой.
— Ты не можешь заставить меня что-то чувствовать к тебе. Если ты хочешь, чтобы все сработало, ты должен принять это.
Повернувшись к двери, я почувствовала гордость за себя. Я стояла перед древним, могущественным королем и не стала мямлить, а сказала то, что хотела сказать и…
Я почувствовала, как будто что-то тянет меня за руку, а потом я пролетела через комнату и с грохотом приземлилась на стол. Наши бокалы вместе со свечами и столовым серебром упали на пол.
Кинг схватил меня за шею и прижал к столу, лицом вниз.
— Миа, кем ты, блядь, себя возомнила, с кем ты, блядь, по-твоему, говоришь? А? Ты говоришь с человеком, которому насрать на то, что ты думаешь, и что ты хочешь.
Я вскрикнула от боли, когда он скрутил мои руки мне за спину и ткнул меня лицом в стол.
— Отвали, Кинг!
— Сэр? — обратился к нему официант, очевидно, прибежавший, заинтересовавшись шумом.
— Отвали, — рявкнул Кинг. — Или я тебя прикончу.
— Помогите! — закричала я.
— Ээээ… позовите меня, если вам что-то понадобится, сэр, — сказал официант и исчез в кухне.
Этот сучара не пошевелил для меня даже пальцем.
— Не уходи! Помоги мне! — снова закричала я.
— Я сам помогу тебе, сучка. — Кинг сильнее сжал мою шею и стал задирать сзади мое платье.
Я почувствовала, как подол моего платья задрался уже до бедер, обнажив мои черные кружевные стринги. Я надела их сегодня на случай, если я бы смогла набраться смелости и пройти через это.
— Не надо, Кинг.
— Закрой свой рот! Я должен был сделать это еще при нашей первой встрече.
Он стянул вниз мои трусики, а я не могла поверить в то, что он сделал это. Злобный ублюдок никогда не найдет спасения от его проклятия, но, возможно, он никогда этого и не хотел. Человек, который хотел любви, никогда бы такого не совершил. Никогда.
— Нет, Кинг! Или я клянусь, что…
— И что ты сделаешь? Проклянешь меня снова, ты, сучка? Ты не сможешь снова причинить мне боль, потому что ты — никто! — взревел он.
Я вскочила в постели вся в поту, плача и задыхаясь.
Ох! Божечки! Божечки!
Я схватилась за розовую полупрозрачную ткань ночной сорочки, которая едва прикрывала мою грудь. Не была я ни в каком ресторане, и тем более, слава Богу, не была изнасилована. Я лежала на роскошной кровати Кинга, в его дворце на Крите.