В тот день Каро так и не попал на гулянку к друзьям. Он поехал домой: в ушах всё время звучал горестный плач, а перед глазами стояла маленькая девочка с пронзительным взглядом, полным отчаяния и тоски. «Убийцы… убийцы…» — шептала она, и Каро вдруг казалось, что она говорит про него.
С того дня у Каро появилось незыблемое правило: каждый раз, когда ему приходилось убивать, он всегда просил прощения у своих жертв. Прошло много времени, но Каро строго соблюдал этот ритуал в память о ребёнке, потерявшем лучшего друга. (Исключением стал только Авас). Потому что тех, кого ему приходилось убивать, тоже кто-то ЛЮБИЛ…
Когда шашлык был готов, на улице уже начало темнеть. Почуяв запах жареного мяса, ребятня тут же налетела на скатерть и устроила толкучку, чтобы занять места. Вот только Лики среди них не было. Её покричали немного, приглашая к ужину, а потом махнули рукой: проголодается — сама придёт…
А у Каро душа была не на месте. Не в меру разыгравшееся воображение, (сдобренное крепким коньяком), рисовало самые ужасные картины: заблудилась, спряталась от всех и не может найти дорогу назад… Ушла далеко-далеко и повстречалась с дикими волками…
В конце концов нервы Каро не выдержали. Толкнув Макса локтем в бок, он мотнул головой в сторону деревьев и поднялся с земли.
— Разомнёмся немного, пусть дети спокойно поедят, — сообщил всем понятливый Макс и присоединился к другу…
— Идём на поиски прекрасной дамы? — улыбнулся Макс, как только костёр и все присутствующие остались далеко позади. — Знать бы, куда её занесло…
Друзья долго бродили средь деревьев, как вдруг совсем рядом раздался хруст сломанной ветки. Спустя минуту звук повторился, и мужчины переглянулись.
— Постой покури, — попросил Каро. — Я сам с ней поговорю.
— Погоди-ка, — схватил его за рукав Макс и достал из-за пазухи мешочек с бутербродами. — Держи, я тут кое-что со стола прихватил, а то целый день ничего не ела.
Благодарно похлопав Макса по плечу, Каро направился к Лике. Чтобы не испугать её своим внезапным появлением, он нарочно старался идти так, чтобы его было слышно издалека. Присев на землю у ветвей раскидистой ели, Лика задумчиво смотрела прямо перед собой и ломала пальцами тоненькие засохшие прутики.
— Привет! — улыбнулся Каро, подходя поближе, и присел рядышком. — Есть хочешь?
— Нет! — опустив голову, недовольно буркнула Лика.
— Зря! — невозмутимо пожал плечами Каро. — А я люблю бутерброды с колбасой…
Как ни в чём ни бывало, он достал из мешка один из припасённых Максом бутербродов и начал есть.
— А у Вас точно бутерброд? — недоверчиво покосилась на него Лика.
— Точнее не бывает! — усмехнулся Каро и протянул ей мешок. — Ешь давай, а то всё один слопаю.
Лика молча приняла протянутое угощение. Чтобы она не ела всухомятку, Каро достал из кармана маленькую фляжку с водой. Хорошо понимая, что Лика сама должна высказать вслух всё, что чувствует, он не спешил лезть в душу со своими расспросами. Какое-то время они сидели в тишине.
— Почему они такие злые? — грустно вздохнула Лика, когда стопка бутербродов заметно поредела.
— Они не злые… — мягко возразил Каро. — Это жизнь такая: гусеница ест цветы, птицы едят гусениц, люди — птиц и других животных. Так устроен мир.
— Тогда мне не нравиться этот мир! — покачала она головой.
— Мне тоже многое в нём не нравится, — согласился Каро. — Но в том, что случилось, нет ничьей вины — этот лосёнок сам на дорогу выскочил. Молодой ещё был, глупый — вот и выбежал куда не надо.
— Они могли бы его закопать, — тихо сказала Лика.
— Могли бы, — вновь согласился Каро. — Только его всё равно бы волки нашли. И съели.
Она помолчала немного, обдумывая его слова, и вдруг посмотрела на Каро своими большими широко распахнутыми глазами и прошептала:
— Но мы же НЕ ВОЛКИ…
У Каро чуть сердце не остановилось от этого взгляда — столько в нём было немой укоризны и боли… Он не нашёл, что ответить на эти слова и вновь вспомнил маленькую девочку, трепетно державшую в своих ладонях погибшего хомячка.
— Не волки… — грустно улыбнулся Каро. — Пойдём к костру? Прохладно уже — простудишься. Меня потом совесть замучает… — вновь улыбнулся он.