Он тоже попытался меня укусить, но я плюнула в него. Он тоже плюнул в меня.
Мы измазались слюнями друг друга.
— Фуу!
— Сам Фу!
Я оторвала ему пуговицу на рубашке, он оторвал мне идеально выглаженный воротничок на форме.
— Детский сад! — кричали учителя. — Что вы творите?!
Нас разняли еле-еле. Мы оба были не в лучшем виде.
Мои косы торчали в разные стороны. Его ухо было окровавлено, рубашка перекошена, как и лицо.
Мой идеально отглаженный воротничок валялся на полу. По нему пробежала толпа напуганных учителей.
Маркуша встал, посмотрел на меня ошарашенно и процедил:
— Кривоногая…
Одноклассники засмеялись. Громко и уничижительно.
Я чуть не расплакалась у него на виду. И на виду потешающейся толпы.
Это было так унизительно. Я обещала себе, больше никогда никому ничего не рассказывать. И не плакать на глазах у этого ужасного, бессердечного, ледяного мальчишки.
И забыть свои чувства, как страшный сон. Он больше никогда не узнает, что у меня на душе. Ни единого признания! Ни за что!
Мы смотрели друг на друга, шумно дыша.
Я скорчила рожицу, сжала руку в кулачок и врезала ему. Со всей силы. Прямо в глаз.
Правда, силенок у меня было не особо много…
Он отскочил на секунду, опешив, проморгался, потом повернулся и схватил меня за косичку. Точнее то, что от нее осталось. Потянул.
Я завизжала.
— Хватит, хватит уже! — закричала учительница, выдирая мою косу из лап говнюка.
Она встала между нами, будто преграда.
Я наклонилась и эмоционально зашептала:
— Маркуша, дружить с тобой никогда не стану! Терпеть тебя не могу!
— Взаимно, Синичкина…
С этого дня он стал моим врагом.
Потом наших родителей вызвали к директору за драку и срыв мероприятия. Мы сидели на стульях рядом друг с другом. Нам были назначены исправительные работы. Совместные, к слову.
Мы оба молчали.
Нам задали делать уборку в зале физкультуры в течении недели после уроков.
Мы выполняли все, не проронив ни слова.
Домой шли вместе, иногда я бросала на него быстрые взгляды, полные ненависти, а он отбивал их с той же лютой силой.
Он также молча ждал, когда я зайду в дом, а потом шел дальше, через озеро, в свой особняк. Если мы встречались в школе или на праздниках — устраивали друг другу ловушки. Пакостили и вредили. Со временем мне стало казаться, что без этого никак. Я привыкла к нашей войне.
В девятом классе был небольшой застой. Словно, перемирие. Мы часто глазели друг на друга, но не трогали.
За Марком по-прежнему бегали толпы девчонок. Я за всем этим безумием наблюдала «свысока». Иногда я просто отрицала это, но мне не хотелось знать подробности.
Самый неприятный для меня день случился, когда мне было шестнадцать. Мы тогда отправились самолетом на чемпионат по хоккею. В столицу.
Отец Маркуши спонсировал мероприятие, и он же договорился, что один из игроков потренирует Марка. Он стал активно пробивать дорогу для сына в мир большого спорта.
На самом деле это были особенные выходные. Совместили несколько классов. После окончания игры нам разрешили покататься с командой под музыку. На поле даже присутствовали репортеры.
Тогда я встала на коньки можно сказать первый раз. За долгие годы.
Все веселились, а я никак не могла собрать ноги вместе. На меня смотрели с сочувствием, даже Женька. Потом она ускользнула куда-то, а я осталась одна у каёмки льда.
Димка не катался, он сидел на трибунах и угрюмо смотрел на зрелище.
Недалеко от меня стоял Маркуша и по-дружески болтал с одним из известных игроков. Тот сказал ему, что с таким отцом у него большое будущее, и что он очень талантлив. Я заметила, что Марк сильно напрягся и внезапно посмотрел на меня.
Я смутилась и отвернулась. Но почему-то крутилась рядом. В тот день я так долго торчала у зеркала, густо накрасила реснички, а еще губы ярко розовым блеском. Мне хотелось быть красивой.
При Марке делала вид, что мне легко двигаться на льду, но не тут то было.
Кувыркнувшись и распластавшись звездой, я уж было собиралась сдаться.
Слава Богу, никто не заметил.
Но тут…
— Синичка, — внезапно Маркуша оказался рядом и подал мне руку.
Я сначала не поверила, засомневалась, но… приняла его помощь.
— Спасибо, — процедила я сиплым голосом.
— Смотри, ты неправильно пятку держишь, — он начал меня учить, мы держались за руки.
Я поставила ногу как надо, но она снова начала отъезжать сама по себе. Я была жутко напряжена. Маркуша стал такой высокий. И еще более привлекательный.