Капитан Богачев прошелся вдоль строя, подал команду «Вольно» и сказал:
— Лейтенант Колотов Сергей Павлович назначен командиром третьего взвода. С сего часа он вступает в эту должность. — Подождал немного, оглядывая строй, и добавил: — Вопросы есть?
Строй безмолвствовал. Какие могут быть вопросы, если солдаты впервые видят человека. Да и не та сейчас обстановка. Видимо, капитан понял, что вопросов не будет, и тут же резко скомандовал:
— Взвод, смирно!
Колотов вздрогнул от неожиданности, замер: он не знал, что произойдет дальше, — он все еще переживал то особое, первое и, может, оттого самое торжественное чувство соприкосновения с теми, о ком он думал прошлую ночь в вагоне поезда и кто теперь стоял перед ним и в упор разглядывал его.
— Старший сержант Саруханов, два шага вперед!
Вышел, четко отбивая шаг, Саруханов.
— За отличное исполнение службы объявляю благодарность старшему сержанту Саруханову!
— Служу Советскому Союзу!
Колотов стоял рядом с Богачевым, смотрел вперед: все правильно, объявлена благодарность Саруханову, который командовал взводом до него. «Конечно, так и должно быть, чтобы человек не подумал чего-нибудь такого… Все правильно». Колотов видел улыбки на лицах солдат — они тоже довольны — и вдруг понял, до сознания его вдруг с особой ясностью остро дошло, что, после того как его, Колотова, представили взводу, солдаты только и ждали от командира роты одного — благодарности для Саруханова. «Вот в чем штука: они его любят, — подумал Колотов. — Любят…»
Капитан Богачев дал команду «Разойдись!», распустил строй, хотя Колотов рассчитывал, что после «торжественной части» он обратится к солдатам с короткой речью. Должен же он что-нибудь сказать при вступлении в должность. Однако в следующее мгновение он был рад, что все получилось именно так. Солдаты окружили Саруханова, о чем-то спрашивали его, шутили, пожимали руку. Для них событием был не факт вступления Колотова в должность командира взвода, а факт ухода с этой должности Саруханова. «Жалеют, наверно. Привыкли… А я для них — вещь в себе, чужой, посторонний человек», — размышлял Колотов, ощущая прямо физически, как ползет, разливается в груди чувство, к которому он не питал уважения. Чувство это — зависть. Он сейчас завидовал Саруханову.
Богачев посчитал процедуру представления нового командира взвода законченной, козырнул и отправился к себе — к нему уже снова прибегал Максименков с какими-то бумагами. Колотову он не сказал больше ни слова, по-видимому решив, что новый командир должен теперь действовать самостоятельно. Наверно, правильно решил. Армия — не детский сад, где водят за ручку. Столько лет учили — теперь пришла очередь отчитываться. Командуй. Покажи на деле, что ты есть за человек и почему тебе присвоено офицерское звание. Колотов невольно улыбнулся далеким своим мыслям. В этих несегодняшних мыслях планировался задушевный разговор с командиром роты — про учебу в училище, про курсантские напряженные будни, про гарнизонные наряды… В ротной канцелярии, в строгой тишине, под проницательно-добродушным, мудрым взглядом командира роты… А капитан Богачев повернулся и ушел, тяжело поводя широкими плечами, будто пробираясь сквозь толпу; у капитана Богачева за полчаса-час на лице ни разу не мелькнуло благожелательно-мудрого выражения, которое планировалось Колотовым. На лице у капитана Богачева были написаны властность, твердость, сдержанность; ни морщинки не было на его загорелом лице. Прибыли для прохождения службы? Очень хорошо. Проходите же тогда эту службу и не надейтесь, что с вами будут тут нянчиться.
Сырой, неуютный березняк покачивал вокруг мокрыми ветвями. Стояли небольшой группой солдаты и разговаривали с Сарухановым; пользуясь случаем, удлиняли передышку, раскуривали по второй сигарете. Гудел где-то вдалеке мотор, и казалось, целая вечность миновала, как Колотов уже находится здесь, но прошел всего лишь час, всего лишь час.
«Серьезный, однако, мужик, — подумал Колотов снова про командира роты. — С первого дня учит…»
Ради справедливости следует сказать, что Богачев был очень недоволен решением заменить Саруханова. Нет, нет, у Богачева не было претензий лично к Колотову. Конечно, на взводе полагается быть офицеру. Но вводить человека на должность во время учений — тут, извините, непонятно, какая такая необходимость. Ну, не справлялся бы Саруханов — тогда другое дело. Так нет же, все шло отлично! И вдруг новый человек, которого совсем не знаешь. Не рискованно ли? Последнее соображение Богачев даже командиру полка высказал. После удачного рывка через раскисшее от дождей болото Богачев решил, что он может сказать Клюеву о своих возражениях. Полковник Клюев даже размышлять не стал. «Вы что же, и на войне стали бы ждать подходящего момента?» Вот и весь разговор. Сказал — как отрезал. Беседа с Клюевым велась по рации, много не наговоришь. У Богачева до сих пор не улеглось раздражение, и, возможно, именно это раздражение отразилось на том, как Богачев встретил прибывшего в роту лейтенанта.