Едва она договорила, кулак Бена врезался в стену. Но Хелл и бровью не повела. Ей не раз приходилось, не моргая, держать удар, который летел в лицо, а уж тот, что нарочно направлен мимо, и вовсе не пугал, скорее забавлял. Но Бен бил снова и снова, пока не содрал до крови костяшки пальцев, пока не закричал, словно раненый зверь. Он уронил руку, но Хелл поймала ее. Она держала в ладони так и не разжавшийся кулак, а потом поднесла к лицу и приоткрыла рот, слизывая языком с костяшек пальцев кровь. Теплая, густая, солоноватая, она вмиг отрезвила.
Отбросив его руку и оттолкнув Бена, Валькирия рванула прочь. Он не преследовал ее, что было логично и к лучшему. Хелл поймала такси, доехала до гостиницы, поднялась в номер. Как и обещала, она разбудила Кеннета, который был ожидаемо порывист и нетерпелив, не очень внимателен к ее потребностям, но достаточно агрессивен, чтобы удовлетворить их. Хелл не помнила, ощущений, не помнила, что говорила, не помнила, кончила или нет, не помнила, как отключилась. Она чувствовала, как оглушительно стучит сердце, а на языке горит кровь, которой она так жаждала.
Глава 12. Заклятые друзья
И я надеюсь, веру в сердце храня,
В один из длинных и стеклянно-звонких дней
Прийти туда, где Вы дождетесь меня,
Мой враг, что лучше самых преданных друзей!
Мне так дорог злой огонь безумных глаз;
Срок придет — и мы все своё получим,
Только помните — я счастлив встретить Вас,
Враг мой, Бешеный — друг мой неразлучный…
Канцлер Ги — Романс Олафа Кальдмеера
Ольга медленно просыпалась. Вместе с сознанием в ее голову проникала жуткая похмельная боль, через которую она слышала ненавязчивый звук застегивающейся молнии и шагов. Приоткрыв один глаз, она увидела Артура, который вез к двери свой чемодан.
— Проснулась? — усмехнулся Савицкий, присаживаясь на кровать.
— Угу, — буркнула Оля, разлепляя второй глаз и пытаясь сесть. — Ты уже собрался? Который час?
— Почти девять.
— Я все проспала. Тренировка…
— Какая тренировка, малыш? Ты жива ли? — хохотнул Артур.
— Не уверена.
— Коньяк? — предположил друг.
— Много, — кивнула Ольга.
— Стейна тебя споила? Я буду жаловаться. Чем вы вчера занимались вообще?
— Просто пили и болтали, — не моргнув, соврала она.
— Я так и подумал.
— Прости, мне не стоило злоупотреблять.
— Да нам вроде это не помешало. Спасибо, что разбудила, — он взъерошил и без того взлохмаченные волосы подруги. — Но будь осторожна со Стейной. Я ей не доверяю. И тебе не следует.
— Да перестань.
— Нет, Оль, ты ее не знаешь. Наталья ничего не делает просто так.
— Возможно, — Ольга пожала плечами. — Но мне-то что? Она — Волк, а я питерская и не собираюсь менять клан. Я твоя.
— Рад это слышать, — улыбнулся Артур.
Оля потянулась к нему за поцелуем, но он отстранился, объясняя:
— Не-не, утреннее дыхание с перегаром… Не стоит.
Князева закусила губу, чуть скривившись от его пренебрежения, но не посчитала нужным обижаться. Дыхнув на руку, она и сама скривилась от запаха.
— Понимаю, не виню, — кивнула Ольга.
— Я заказал тебе завтрак. На первом этаж есть спортзал, ели захочешь пробежаться, — говорил Савицкий, надевая куртку у зеркала. — Билет на тумбочке. Забрать тебя из аэропорта?
— Не надо, возьму такси.
— Приедешь ко мне?
— Эммм, — протянула Оля, подыскивая подходящие слова, чтобы отказать ему.
Но этого и не потребовалось, Артур и так знал, что она не захочет.
— После Севера, как всегда, к себе и лучше не звонить дней пять? — уточнил он для порядка.
— Ты лучше всех, — благодарно улыбнулась Ольга, радуясь, что не нужно ничего объяснять.
— Знаю, — самодовольно улыбнулся Артур, подхватил чемодан, взялся за ручку двери.
— Хорошо долететь, — крикнула ему в спину девушка.
— И тебе, — услышала она прежде, чем он ушел.
Едва за Артуром закрылась дверь, Оля позволила мозгу оживить картинки вчерашнего вечера. Впервые за последнюю неделю она осталась наедине со всем произошедшим. И, пожалуй, была даже рада этому. Возвращение Бена, их встреча, ее спонтанное решение пробраться к нему в палатку, совместные тренировки на фоне уже почти привычного северного адреналина, утренний секс вместо кардио и вчерашний вагон идиотизма, который она разгрузила на потеху Стейне и самому Бенедикту. Ольга понимала, что наделала глупостей, наговорила лишнего, да еще и напилась до полуобморочного состояния.