— Пять, шесть, семь, восемь… Насть, чуть быстрее в конце связки, слушай музыку. Давайте еще раз кончик повторим… отлично, и без меня… — командовала Князева.
Наверное, впервые со дня их встречи Гриша просто получал удовольствие, глядя на старую знакомую.
— Подглядываешь, Гришк? — ворвался в его нирвану знакомый голос.
— Андрюха, сто лет, — обернулся Птицын, хлопая приятеля по плечу.
— Сто зим, — согласился хозяин клуба. — Ты давно вернулся?
— На днях. Как жизнь?
— Как видишь, — Андрей довольно развел руками. — Ты не меня искал?
— Не тебя… Хотя, — Гриша вспомнил, что вчера не заморочился по части уборки после посиделок в директорском кабинете. — Слушай, я вчера твою заначку распил и не убрал. Извини.
— Не парься, — махнул рукой тот. — Я и не видел. Этот кабинет не использую, сюда заскакиваю за порядком присмотреть. Да и про заначку и забыл. Ну с тебя должок тогда.
— Пересечемся?
— Не против, только звякни. Я теперь женат…
— Сочувствую.
— Придурок.
— Зато холостой, — продолжал постебывать его Гриша.
— Был у Ганса?
Веселье сразу сошло на нет.
— Не был, — отрезал Птицын.
— Гриш… если хочешь, можем вместе съездить.
Он только покивал, зная, что если и поедет, то один.
— Рад был тебя видеть, старик.
— Уже уходишь?
— Дела, — пожал плечами Андрей. — И мне нельзя долго смотреть на красивых девочек, я женат. Кабинетом можешь и дальше пользоваться. Его убирают через день. Но все равно блевать лучше в туалете.
— Ты такой мудак, Ярл, — закатил глаза Гриша.
Андрей не ответил, лишь улыбнулся, услышав свое старое имя, хлопнул Гришку папкой с документами по плечу и ушел. Птицын же снова обратил все внимание на сцену. По его лицу расползалась коварная усмешка. Гриша вынул телефон и заказал еду на адрес клуба.
«Если Андрей не против, то зачем тащиться с Олей в людное место? Можно поесть и поговорить прямо здесь», — додумался он.
Гриша сам встретил курьера у дверей, отнес еду в кабинет, умудрившись остаться незамеченным. Когда он вернулся в зал, то увидел, что на сцене осталась только Оля. Она стояла к нему спиной, чуть покачиваясь, а потом заиграла музыка, и девушка начала двигаться. Она танцевала, прикрыв глаза, улыбаясь самой себе. На середине песни Гриша понял, что Ольга танцует не то, что до этого оттачивала с девчонками, она просто танцевала. Для себя. Наслаждаясь и растворяясь, не упрощая движения, наоборот. Она выделывала что-то невероятное. Каждый взмах рукой, каждый прыжок, пируэт были шедевром. Она так тонко чувствовала музыку, так яростно двигалась под нее, выплескивая в пустой (как ей казалось) зал тонну энергии.
Но на одном из проигрышей Оля чуть замедлилась, открыла глаза и тут же увидела Гришу. Она вздрогнула, пойманная с поличным, замерла, пряча свое смущение за улыбкой. Поправив хвост, девушка взяла с пола пульт, чтобы выключить музыку.
— Давно ты здесь? — бросила она, стараясь сохранить невозмутимость.
— Достаточно, — улыбнулся Гришка, поднимаясь на сцену.
Он бы списал ее румянец на быстрый танец, но дело было не только в этом. Оля смутилась, и это был хороший знак. Во всяком случае, Гриша хотел видеть в этом хорошее.
— Не смущайся, это было классно, — попытался он быть милым.
— Вот еще, — фыркнула Оля. — Просто не люблю, когда шпионят.
Она выключила стереосистему, взяла валявшиеся рядом куртку и дорожную сумку.
— Очень хочется есть, — сменила она тему, не дав Грише ответить что-то про шпионство, — так что в твоих интересах, чтобы мы пообедали в ближайшем ресторане, даже фастфуд подойдет.
— Это даже ближе, чем ты думаешь, — хохотнул он, прихватив Олю за локоть.
Она не вырвалась, но подозрительно зыркнула на него.
— Да ты прикалываешься, — рассмеялась девушка, увидев на столе в кабинете Андрея коробку с большой пиццей, два контейнера с салатом и стаканы с кофе.
— А чего далеко ходить? — Гришка излучал самодовольство. — Ты все еще любишь пиццу?