— Само собой, ага.
— Кен был против, он вообще меня игнорировал. И дядьку бы уговорил от меня избавиться, но Стейна вмешалась. Мы с ней очень мило поговорили, она встала на мою сторону. Солидарность, наверное. В общем, двое Старших — за и Кеннет против, так что я осталась.
— Понятно, — проговорил Гриша, чуть запнулся, но все же решил наконец озвучить так долго мучавшую его мысль: — Оль, а ты не думала, что Кен запомнил тебя в тот вечер, когда мы были в клубе?
— Нет, — отрезала Князева.
— Почему? Как вы вообще познакомились? Ты искала с ним встречи?
«Я искала встречи с тобой, идиот», — подумала Ольга, а вслух сказала:
— Я просто осталась после концерта Стейны в клубе, он тоже там был.
— Это не значит, что он тебя не узнал.
— Не узнал, Гриш. Я сама его не сразу узнала. Просто увидела знакомое лицо и глазела, пытаясь вспомнить, а он заметил и подошел.
— Но…
— Да без но. Это бред. Он видел меня в тот вечер мельком. Спустя четыре года узнать девчонку из клуба… Нереально. И уж точно не в духе Артура запоминать лица каждой встречной поперечной.
— Ты была со мной…
Ольга аж глаза закатила.
— Ты так зациклен на себе, Гриш. Неужели так сложно принять, что я просто понравилась ему? — начала закипать она.
— Господи, да не в этом дело. Просто Савицкий спит и видит, как бы добраться до меня. Один на один нам не дали разобраться нормально, поэтому он действует через тех, кто мне дорог.
— Ну и опять мимо, Гриш. Не особенно я тебе была дорога, ты меня вроде как по бороде пустил. И нехрен теперь придумывать сказки, в которых весь мир крутиться вокруг твоей божественной персоны.
— Ты не понимаешь.
— Куда уж мне!
Ольга встала с кровати, стала искать трусики, намереваясь одеться и положить конец этому разговору и их свиданию.
— Постой, Оль. Не уходи, выслушай меня, — вцепился в нее Птицын мертвой хваткой, затаскивая обратно в постель.
Оля сжала губы, но не вырывалась. Гриша счел это за позволение говорить.
— У нас с Кеном давняя вражда. Он едва не прикончил Ганса на поле и был в бешенстве, когда я его полуживого утащил из зоны боя.
— Ганса? — Ольга не сдержала удивления в голосе. — Того мальчишку? Он-то зачем Кену понадобился?
— Тот мальчишка несколько раз начистил Кеннету рожу во время традиционной свалки на пиру.
— Какой еще свалки?
— Это сейчас мы все пляшем, улыбаемся и пьем на пирах, Оль, а раньше это был просто повод хорошенько подраться. Угадай, кто эту традицию ввел. С трех раз?
— Кеннет?
— Он самый.
— Ладно. Допустим. Но что мешало Кену просто вызвать Ганса?
— Ничего. Он вызывал, но бой останавливают в опасный для жизни момент, и это, видимо, его не удовлетворяло.
— Я все равно не понимаю, причем тут я.
— А при том, что Ганс был моим другом. Я не самый приятный человек…
— Это — да.
Гриша пропустил мимо ушей ее ядовитую ремарку, продолжил:
— … у меня не было друзей кроме него.
— Был? Не было? Почему прошедшее время? — наконец уловила Ольга.
— Потому что он умер.
— Что? — выдохнула она еле слышно.
— Ты не знала? — Гриша тоже был немало удивлен.
— Нет. Я думала, может, он просто вышел из темы. Многие выходят.
— Многие. Только Ганса вынесли ногами вперед.
— Как это случилось? Я не слышала, чтобы последние годы кого-то убивали.
— Он погиб здесь, в Питере. Разбился на машине. Угадаешь с трех раз, кому тачка принадлежала? — не скрывал яда в голосе Гриша.
— Артуру? — Ольга передернула плечами, вспоминая. — Пару лет назад? Он говорил, что приятель разбил его машину во время рэйсинга.
— Приятель, — Гришка хмыкнул. — Да, разбил. И сам вылетел через лобовое. А еще говорят, что Савицкий с друзьями гнали рядом.
Оля закрыла лицо руками, пытаясь уложить в голове все сказанное. Гриша не дал ей подумать в тишине, он добивал.
— Очень удобно избавиться от Ганса и одновременно от меня. Артур знал, что я попытаюсь его убить, знал, что мне не дадут это сделать, знал, что я положу на правила и запреты, за что с треском вылечу из темы.
— Поэтому ты и уехал?
— Да.
— Поэтому я чертовски боюсь, что ты станешь для него такой же разменной монетой, Оль.
Она загребла волосы пальцами, замотала головой, не желая в это верить.
— Нет, Гриш. Все домыслы. Не мог он. Это просто несчастный случай. Артур, конечно, не святой, но и не убийца.