— Есть, всё у него есть. И кожа, и кости, и зубы…. Вот прямо сейчас пойдет, да принесет. Верно, Ермил?
— Э-э-ээ…
— Ну, как скажешь, — покладисто сказал Радош, — пошли вместе. А то ты, не дай-то Боги, ещё не то возьмешь.
Я недоумевающе посмотрела им вслед. Интересно, откуда у кузнеца кожа лягушки? Неужели в кузнечном деле и такое используют?! Вот ведь — век живи, век учись…. Надо будет потом Дара порасспросить. Однако что это он так ехидно ухмыляется? О-о-о! и Зоран кривит рот в усмешке! И даже Степка осклабился! Очень интересно.
— Ну, вот! — раздался довольный голос оборотня. — Ермил, давай, заноси своё целебное снадобье.
Я живо обернулась — и прыснула. Могучие лапы кузнеца бережно, словно только что заснувшего младенца, баюкали объемистую, примерно в четверть ведра, посудину, в которой плескалось и распространяло вокруг себя хорошо узнаваемый "аромат" самое распространенное и милое мужскому сердцу противопохмельное снадобье.
— Хозяюшка, нам бы огурчиков квашеных, или капустки там, — Радош умильно заглянул в глаза Малуше. Молодая женщина, расслаблено улыбаясь, с отсутствующим видом посмотрела на рыжего кицунэ. Ох, пожалуй, пора срочно "лечить" перепившихся паршивцев и уводить эльфа куда подальше, во избежание краха счастливой селянской семьи. Кажется, тут уже пахнет вовсе не "закатом над рекой"…
А вот интересно, злорадно ухмыльнулась про себя я, что начнется в великокняжеском дворце, когда эта ходячая "смерть девкам" объявится там?!! Да этих самых девок придется веревками связывать да по теремам запирать. Как, впрочем, и всех остальных особ женского пола от семи до семидесяти лет.
Хвала Богам, кузнец Ермил не отличался излишней наблюдательностью.
— Малушка, — ласково пробасил он, — на стол собери. Не видишь, людям здоровье поправить надо.
— Только ради здоровья, милая хозяюшка, — вкрадчиво пропел хитрый лис, облизываясь на притулившийся посреди стола жбанчик самогона, и украдкой пихнул Дара. Тот, проследив за многозначительным взглядом оборотня, вдруг легонько дунул на будто бы грезящую наяву женщину.
Малуша сморгнула, словно прогоняя наваждение, тряхнула косой, удивленно покосилась на растекшегося по лавке эльфа, подхватилась и побежала в сени. Вскоре на столе появились глиняные миски с мочеными яблоками, огурчиками с налипшими на них елочками укропа и ещё теплая картошка в горшке. Опытный Унгор сразу потянулся за чарочкой, а томный Ал, сделав мученическое лицо, закрыл глаза, качнул головой и даже вроде негромко застонал.
— Значит, так, — я сурово нахмурилась, — насильно в тебя вчера никто ничего не вливал. Так что, лечись теперь, чем есть. Не из чего мне сейчас для тебя особые зелья готовить!
— Да и это совсем не хуже, — радостно поведал порозовевший Унгор, бойко вгрызаясь в крепенькое яблочко.
— А это что? — расслабленным голосом поинтересовался наш ушастик.
— Культурка, — язвительно ответила я, подвигая к нему чарку, — та самая, которой вы вчера так славненько прониклись.
Эльф с отвращением дернул своим точеным носом. Бедная Малуша в отчаянье прижала руку к пышной груди.
— Ну, понятно, — зловеще протянула я, — сам пить не желаешь. Дар, а ну-ка, держи этого пьянчужку. Радош, голову ему подними повыше. Степка, нос ему зажмешь.
— Ты что это задумала? — На меня с большим подозрением уставились чуть раскосые темно-синие эльфячьи глаза.
— Придется "целебное снадобье" струйкой вливать, — невозмутимо поведала я. — Что нам, до завтра ждать, пока твоя светлость очухается и соизволит придти в себя? Нетушки! У нас дел полно, а мы с тобою возимся! Дар, Радош, хватайте его!
Чародей и оборотень сделали вид, что поднимаются со своих мест. Малуша ойкнула, кузнец захлопал глазами, а Степка рухнул под лавку и начал давиться от хохота. Терзаемый похмельем и мною Аллардиэль, затравленно огляделся и попытался вжаться в стену. Я, держа полную чарку вонючей мутной жидкости, встала прямо перед эльфом и с напором произнесла только одно слово:
— Ну?!
— Зверюга, — страдальчески прошептал мой длинноухий друг, — как есть зверюга! — жалобно посмотрел на меня, а затем подрагивающей рукой принял у меня чарку, закатил глаза и разом выхлебал "зелье".
— Огурчика ему, огурчика, — жарко зашептала над моим ухом Малуша. Не оборачиваясь, я цапнула из миски пупырчатый огурец и ловко заткнула эльфу рот, из которого вот-вот должны были политься слова глубокой и искренней благодарности всем вместе и каждому по отдельности.
— Хрум-хрум, — сказал Аллардиэль, злобно щуря свои невероятные глазищи.