— Привет, «Зевс», — серьезным тоном говорю в трубку.
— Тесси? — слышу удивленный голос отчима.
— Я, сэр.
— У тебя все в порядке? Что за Зевс и что случилось с Хардом? — заваливает вопросами.
— Начну по пунктам: со мной вроде все в порядке. Зевс — это ты, вернее твоя корпоративная, подпольная кличка. Что с мистером Хардом, без понятия. Ты удовлетворён моими ответами? — выжидаю.
— Про своё состояние расскажешь дома. Вернее, я взгляну в твои глаза. Зевс завтра выйдет и будет метать молнии, пусть готовятся. А вот Хард меня беспокоит. Тесс, не из-за тебя ли он уехал? — «если б знала» — не произнося вслух, подумала я.
— Не думаю. Он не знает, что мы в родстве, — мои коленки затряслись. А что, если из-за меня? Нееет, не может такого быть.
— Пап, можно я поеду домой? Странно себя чувствую. Завтра ты мне сам все расскажешь и покажешь. Могу часть молний перевести на себя, — хохочу в трубку.
— Дуй домой, детка. Целую.
— Целую.
Встаю, поглаживая кресло. Осматриваю уютный кабинет. Взгляд останавливается у стены, где совсем недавно Хард подарил мне полный безумной страсти первый поцелуй мужчины. Лёгкие тут же заработали на полную. Губы зажгло, и этот дикий жар предательски спустился вниз. Неужели, не имея никакого сексуального опыта, можно так сильно желать мужчину? Я впервые хочу секса. Хочу секса со своим боссом. Ужас! Так, всё, иди уже домой, Тереза! Слушая свой голос, направляюсь на выход и уже у самой двери решаю заскочить к Луи. Эндорфины мне не помешают.
Путь до кафе оказался быстрее, чем в первый раз. Все столики были заняты. Я немного даже расстроилась. Незачем рассиживаться, просто куплю десерты для домашних и домой.
— Ми дольче, Тереза! — услышала у себя за спиной. Сеньор Канетти стоял позади меня с самой широкой улыбкой, что я видела.
— Как и обещала, вернулась, — так же радушно отвечаю милому старичку. — И, кажется, я влюбилась в ваш десерт. Хочу порадовать семью.
— Пойдём со мной в святая святых, я поделюсь с тобой таинством кондитера, — берет меня за руку и тянет через весь зал.
Ароматы ванили, корицы, свежей выпечки взбудоражили мой мозг. Я словно попала в какой-то сладкий рай.
— Oh, mio Dio! E’Dolce la Vita!? (итал. О, мой Бог! Это и есть Сладкая жизнь!?) — шептала себе под нос, вдыхая запахи.
— Твой итальянский великолепен, как и ты сама, bella, — подмигнул мне Луи.
— А как вы готовите Tentazione di cioccolato? — понимаю, что, наверно, спросила о запретном.
— Пойдём покажу. — Луи надел на меня фартук, колпак и подвёл к рабочему месту.
— А ведь у этого десерта есть своя история. Его придумала моя бабушка.
— И что же это за история, если не секрет?
— У моего прадеда была маленькая пекарня в итальянском городке. Бабушка, тогда ещё юная девушка, постигала кондитерское дело на собственных ошибках. Когда ее отец закрывал пекарню, она тайком пробиралась на кухню и творила. Утром, конечно, получала полотенцем по спине от моего прадеда. Но это ее не останавливало. Весенним утром отец застал ее спящей за столом с формой для выпечки в руках. Он не разбудил дочь, а тихо снял пробу ее ночного труда. Десерт был потрясающим. Мой прадед решил в то утро, что пора его дочери влиться в семейное дело. Что пекарня должна стать кондитерской. Но… прадед был бы не прадедом, если бы не приготовил для дочери испытание. Отвесив легкий удар полотенцем, разбудив испуганную дочь, сказал: «Если твой десерт понравится первому мужчине, вошедшему в нашу пекарню, ты будешь продавать свои торты здесь». Через час в пекарню зашёл Луиджи Канетти. Мой дед. Он-то и дал название этому десерту, — подмигнув мне, Луи продолжил колдовать над стеклянной миской.
— Сеньор Канетти, у меня мурашки по всему телу. Это так романтично. Выходит, десерт наделён особой магией? — и тут же вспомнила реакцию Кайла на «искушение». В груди все сжалось от нестерпимой боли. Сердце уже не подчинялось мне. Оно объявило войну моему рассудку.
— Что ты, bella! Вовсе нет. Кстати, «засранец» забегал ко мне, — не поднимая головы, между делом выдал Луи.
Мои коленки подкосились. Я растерялась от этой новости.
— Влетел в кофейню, купил Tentazione di cioccolato и выскочил, прыгнув в такси. Что ты сделала с бедным мальчиком, bella? — Луи хитро улыбался мне, пока я переваривала полученную информацию.
— Ничего я с ним не делала. Он съел-то всего ложку. А потом... — вспоминаю наш дикий поцелуй и непроизвольно касаюсь дрожащих губ.
— А потом он поцеловал тебя? Да, bella? — я смотрела на Луи и не могла вымолвить ни слова. Только кивала в ответ. — То же самое сделал мой дед, когда бабушка угостила его этим десертом. — Канетти засмеялся.
— Луи, прошу вас. Это ничего не значит. К тому же мистер Хард через пару часов без объяснений, уехал из страны.
— Глупец он, а не «засранец». — Луи замолчал, и оставшееся время творил в тишине. Я тоже не могла вымолвить ни слова. Моя память зависла на одном моменте: его губы, обжигающее дыхание, сильные руки…
Домой вернулась с большой коробкой от сеньора Канетти. Отдав Глории десерт, я поднялась в комнату. Не верилось, что все произошедшее случилось со мной. Хард сломал мои границы, вторгся в мое пространство. Меня знобило. Я залезла под одеяло в одежде и заснула.
«Тереза… Тереза... Моё сладкое искушение!» — слышу вибрирующий голос. Тёплые сильные ладони прижимаются к моим ягодицам, скользя по коже забираются в мои трусики. Пальцы раздвигают ноющую плоть…. Я издаю протяжный стон. Как же приятно так просыпаться по утрам. Переворачиваюсь, прося поцелуй у разрушителя сна. Мягкие волосы щекочут мое лицо. Улыбаюсь и протягиваю руку, чтобы обнять. «Терезааа…» вновь слышу знакомый голос. Губы чувствуют жаркое дыхание. Тянусь за наслаждением. Тёплый рот поглощает меня, не давая вздохнуть. Возбуждение растекается по всему телу. На кончиках пальцев ощущаю покалывание. Легкие сдавливает от нехватки кислорода. Задыхаюсь. Распахнув глаза вижу... Кайл?... Мистер Хард?...»
Подскакиваю с кровати. Голова кружится, во рту пересохло. Кашель раздирает горло.
— Тесса, что с тобой, детка? — слышу голос мамы.
Дверь с грохотом отворяется. На пороге стоят мама и Макс.
— Вы что такие перепуганные? — тревожно всматриваюсь в их лица.
— Детка, ты так кричала… а потом этот спазматический кашель. Мы испугались, — голос матери дрожит. Она подскакивает ко мне и сильно прижимается. — Ты что, спала в одежде?
Отстраняюсь от мамы и смотрю на себя.
— Ох, видимо так была погружена в дела корпорации, что вырубилась. Макс, мы не опоздаем? — осторожно смотрю на отчима.
— Не нравится мне все это. Может, зря я тебя втянул в конце первого курса? — подходит и обнимает меня.
— Все нормально. Просто это нервы. Хард неожиданно уехал, я будто бы осталась без поддержки. Немного не по себе как-то, — стараюсь не смотреть в глаза отчима.
— Приводи себя в порядок и поехали на «Олимп», — смеётся во весь голос.