Он неискренне смеется грубым, неприятным смехом.
- Если бы искал, я бы нашел. Да и зачем мне это? Чтобы прервать ваше душещипательное высокоинтеллектуальное общение?
- Саша...
- Что Мира? - он не позволяет мне вставить и слова, но меня тревожит не это. За злостью в его голосе я различаю муку, и это делает все в миллионы раз сложнее, потому что я не знаю, что сказать, чтобы ее облегчить. - Мне бы хотелось знать, что ты делала после того как заявила, что никогда не станешь встречаться с ним?
В три шага Саша пересекает разделяющее нас расстояние и нависает надо мной со столь угрожающим видом, что я инстинктивно делаю шаг назад.
- Мы встретились случайно, - мой голос дрожит, но не от страха. Все это чересчур сложно, и у меня не получается совладать с собой.
- Очень вразумительно.
Саша хватает меня за руки, вынуждая поднять на него глаза. Его челюсти крепко сжаты, взгляд темный и видно как перекатываются мускулы под тонким свитером. Пальцы сильнее сжимают мои запястья, причиняя боль, и мне приходит в голову, что он сейчас борется не со мной, а сам с собой.
- И что же? - выдыхает он.
- Что «что же»? - непонимающе повторяю я.
- Что же ты с ним...
Совершенно неожиданно из моего горла вырывается всхлип. Я выдираю руки из крепкого захвата и прижимаю ладони ко рту. Саша воспринимает мой жест по-своему.
- Он обидел тебя? - выдыхает он тихо, так тихо, что мне становится жутко. - Он тебя тронул?
Я отрицательно мотаю головой, но Саша словно не замечает этого.
- Убью его, - рычит он, срываясь с места, словно его подгоняет собственная ярость.
- Нет! - кричу я. - Нет, он не... - я запинаюсь. - Между нами ничего не было. Только поцелуй. Честное слово.
Саша замирает у двери, готовый в любой момент броситься на поиски Даниила.
- Уедем, - чтобы не допустить их стычки, я готова умолять его. - Прямо сейчас. Все кончено. Пожалуйста, Саш.
Несколько бесконечно долгих секунд он молча смотрит прямо мне в глаза, а потом резко кивает. Мы молча расходимся по комнатам собирать вещи.
***
В аэропорту нас встречает отец. Едва заметив его высокую фигуру в толпе, бросаюсь навстречу и утопаю в надежных объятиях. Я на пределе, и поддержка родного человека мне сейчас жизненно необходима.
С Сашей все сложно. Всю дорогу в машине, а потом и в самолете мы молчали. И это молчание, тяжелое и непреодолимое, разделяло нас не хуже глухой каменной стены. Вымотанная этой неестественной тишиной, собственной виной и ожиданием звонка Даниила, я чувствую себя морально раздавленной.
- Соскучился по тебе, малышка, - бормочет папа, целуя меня в макушку. - Как долетели?
- Все в порядке, пап. Как вы? Как мама?
- Мама хорошо, - он вздыхает. - Завтра вместе отвезем ее в клинику. Дома она чересчур активная, и меня совершенно не слушает. Хочу, чтобы послушала врачей.
Папа выпускает меня из объятий и здоровается с Сашей, который стоит чуть поодаль. Он хмурый, лицо как восковая маска, и хотя он всегда находил общий язык с моим отцом, сейчас все его жесты подчеркнуто отстраненные.
Я вздрагиваю, будто от физической боли. Глупо ожидать, что папа не заметит напряжения, от которого едва ли не трескает воздух, но он деликатно обходит эту тему стороной.
- Ну, поехали, - прерывает он неловкое молчание, забирая у меня чемодан. - Надеюсь, проскочим до пробок. Саш, тебя до дома подбросить или ты сразу на базу?
- Я остаюсь, - отвечает он, не отрывая взгляда от экрана телефона. - Меня заберут.
Папа кивает, но я вижу на его лице недоумение. И в этот момент во мне поднимается волна раздражения. Несмотря на то, что происходит между мной и Сашей, его хамское поведение не должно задевать моего отца, который совершенно ни при чем.
- Пап, подожди меня на выходе, - оборачиваюсь к нему и вымученно улыбаюсь. - Я сейчас. Две минуты, ладно?
Когда он исчезает в толпе, я оборачиваюсь к Саше и произношу:
- Давай поговорим.
- Тут не место, - бурчит он, поджав губы.
- Хорошо. Приедешь вечером?
- Нет, Мира. Вечером я улетаю.
- В смысле? - моя воинственность разлетается на сотни осколков, и я в замешательстве жду ответа на свой вопрос.
- Я говорил тебе про Штаты, - нехотя отвечает Саша.
- Нет, ты говорил о возможности уехать туда в конце сезона! - возражаю я. - А не о том, что ты улетишь едва наш самолет приземлится в Москве.
- Тебе не все равно? - огрызается он.
- Нет, мне не все равно, Саш. Мне не все равно, и ты прекрасно это знаешь.
Он упрямо молчит. Мы стоим всего в метре друг от друга, но мне кажется, что между нами разверзлась пропасть, которая с каждой секундой становится все больше.