— Ты что делаешь, сволочь?! Драгоценный напиток вот так вот безжалостно расходовать на полив сорняков! — звонким голосом возмутился Дионис.
Не ответив, Гермес победно хмыкнул и вернулся на место. Мы же не могли оторвать глаз от явившегося бога. Высокий, загорелый, безумно красивый, с правильным чертами лица и большими синими глазами. Бассарей был одет в длиннополую темно-зеленую тунику и сандалии, похожие на те, в которых ко мне впервые явился Лукавый. Он вызывал настоящую бурю эмоций и чувств. Восхищение, опьяняющая страсть, вдохновение и веселое настроение. О боги, он был прекрасен!
Заметив наши восторженные взгляды, Дионис засмеялся, быстрым шагом подошел, расцеловал в обе щеки нас и… бесцеремонно распихал в разные стороны, чтобы освободить себе место. И уселся на лавочку.
— Ваше здоровье! — весело воскликнул он и в несколько глотков допил оставшееся вино.
— Что, так трудно было прийти сразу? — недовольно поинтересовался Лукавый.
— У меня дела были, братец, — беззаботно подмигнул Бассарей.
— Вакханок за задницы щипать? Или сатирам хвосты крутить? — уточнил Гермес.
— Эй, полегче! — Темно-синие глаза юноши потемнели. — Ты не пуп земли и не Дий, чтобы я бегал к тебе по первому зову.
— А если бы мне грозила опасность?
— В любом случае я бы не остался без повода выпить! — заржал бог.
— Ну и катись в Тартар!
С этими словами Гермий сорвался с места и быстрым шагом пошел в сторону проспекта. Но не успел он сделать и десяти шагов, как из тротуара непонятным образом вылез плющ и крепко опутал ноги бывшего бога. Упав лицом вниз, Хитроумный на мгновение замер и разразился таким матом, что мы с Катькой, наконец, пришли в себя. Высказавшись, Лукавый, сделал глубокий вдох, сжал зубы и тихо попросил:
— Хватит…
Ветви, медленно вросли обратно в бетон, не оставив никаких следов своего пребывания. Гермий поднялся и молча вернулся на скамейку.
— Ты стал каким-то несдержанным, — поднял брови посерьезневший Бассарей.
— Побудь в шкуре смертного, а потом поговорим!
— В отличие от тебя, умника, меня не посещают такие грандиозные идеи.
Гермес замолчал. Дионис действительно был отчасти прав. Стать смертным — выбор Лукавого, и он прекрасно знал, на что идет. Жаловаться теперь нет никакого смысла. Бассарей окинул нас быстрым взглядом и, вскочив с места, почти заорал:
— Что притихли, девы?! Давайте уже выпьем, в конце концов!
После чего схватил последнюю запечатанную бутылку вина и выпил половину почти залпом. А оставшейся половиной облил нас всех и снова засмеялся. Ужасно! Его поведение поражало…
— Э-м-м-м, — отряхиваясь, заговорила Катька. — Как же нам пить с тобой, если ты вылил остатки на нас. Осталась только пара бутылочек пива…
— Все равно пакость — ваше смертное пойло, — ухмыльнулся Дионис, снимая с пояса старый кожаный бурдюк. — Давай сюда стакан, сейчас узнаешь, что такое настоящее вино.
— Спасибо, но вино я не люблю, — отказалась подруга
Я спрашивать постеснялась, да и он не спешил предлагать.
— Ладно, привереды! Держите бутылочку рома! — воскликнул Бассарей и грохнул запотевшим стеклянным сосудом по лавочке.
Подруга неуверенно посмотрела на Гермия, сомневаясь, стоит ли принимать дары веселого бога. Поймав ее взгляд, Лукавый согласно кивнул. Но сам предпочел то, что предложил брат. Поделившись, Дионис тоже приложился к бурдюку, причем минимум минуты на две. Учитывая, какие огромные глотки он делал, я почти была готова поклясться, что дна у бурдюка нет, несмотря на то, что он кажется совсем маленьким.
— Что ж братец, — он хлопнул Лукавого по плечу, — не сердись на пьяного распутника. Обещаю в будущем реагировать на твой призыв более оперативно. А теперь я на время украду одну из твоих чудесных спутниц.
Бог протянул мне ладонь. Как ни странно, я замерла в нерешительности. Почему-то не по душе была перспектива оставаться с ним наедине. Нет, он бесспорно мне очень нравился, я бы даже сказала, что в Бассарее было что-то… свое. И вряд ли он собирался нанести вред. Но все равно, находясь с ним рядом, я испытывала странный дискомфорт. Бассарей ждал, изучая меня пронзительным взглядом, а я, не двигаясь, молчала и недоумевала, с чего мне вдруг оказано такое индивидуальное внимание.