К моему ужасу, спаситель все же вспомнил про то, что я сижу вся такая беспомощная на холодном бетоне, и двинулся в мою сторону. Он остановился в шаге и некоторое время с откровенным интересом смотрел на меня, как на редкую диковинку, а потом протянул руку, чтобы помочь встать. Поднявшись, я отряхнулась и повнимательней посмотрела на него. Это был не особо красивый, но высокий и крепкий, светловолосый мужчина, с темно-карими глазами и короткой стрижкой. Чисто выбритое лицо, горбатый нос, узкие губы. С возрастом я, кстати, ошиблась. На вид от тридцати пяти до тридцати восьми. Не знаю, человек он или еще кто, но в нем чувствовалась огромная сила, которая и пугала, и успокаивала. Хорошо иметь такого друга, но упасите боги его разозлить.
— Как ты себя чувствуешь, дитя? — ровно спросил он.
— Живая… пока что, — ответила я, с трудом узнавая в тонком писклявом голосе свой.
А раньше не верила, что тональность действительно может настолько меняться от страха. Похоже, у меня на лбу было крупным шрифтом написано о недоверии и опаске, потому как спаситель позволил себе подобие улыбки и поспешил успокоить:
— Я вовсе не собираюсь убивать тебя или делать больно.
— А кто это был?
— Что же ты не спросишь, кто я такой?
Меньше знаешь, крепче спишь, хотя дело не в этом. Почему-то я подсознательно не хотела спрашивать. Может, и глупо, а может, мне не нужно пока знать, или совсем не нужно.
— Ну, он хотел меня убить, а ты вроде не собираешься...
— Я бы на твоем месте никому не верил.
Я заткнулась. Липкий страх опять протянул свои клешни. Вот сейчас он мне даст по голове один раз, и все. Или изнасилует для начала. Хотя что там унижаться, можно и потом…
— Не всем нравится твое общение с богами, — все же решил пояснить незнакомец.
— А что, об этом многие знают? — удивилась я.
— Все, кто хочет знать.
— Но это не я решаю… Но, на самом деле, все равно бы общалась.
— Ты теперь моя должница, — словно не слушая, заявил горбоносый. — И первое, что ты сделаешь — никому не расскажешь о нашей встрече.
— Э-э-э… — Как-то все это не вызывало восторга. — И много чего я буду тебе должна?
— По обстоятельствам.
— А как мне тебя называть?
Собеседник помолчал. Имя забыл или как?
— Как хочешь, так и называй, мне все равно.
— Хорошо… Думаешь, это повторится? Я боюсь! Кто он, чего хочет? Он бог?
— Не зацикливайся на богах, поищи ниже.
— Ты запрещаешь мне рассказывать о нем. Смею предположить, что я в опасности. А если все-таки меня убьют?
Кажется, ему до лампочки… Видя, что он собрался уходить, я вцепилась ему в рукав:
— Ты ведь спасешь меня, если что? Да?
Он резко вывернулся и бросил на меня странный, пристальный взгляд. А я потеряла дар речи. Незнакомец изменился. И это не метафора! Теперь он был смуглым, с бородой-испанкой, прямым носом, широкой челюстью, темными волосами и узковатыми зелеными глазами. Странно, но прежде, чем отпрянуть — в полном ужасе от таких перемен! — я успела заметить в его лице нечто похожее на испуг. Как будто мое прикосновение могло навредить или причинило боль. Впрочем, это выражение быстро сменилось спокойным, снисходительным взглядом. На ходу поправив рукав, он коротко бросил через плечо «До встречи» — и скрылся.
26.02.2018
Быстро добежав в темноте до подъезда, я поднялась на нужный этаж, прикрыла за собой дверь на нашей половине площадки и, с трудом ориентируясь в полумраке, вставила ключ в замочную скважину. Он не поворачивался. Неужели дома кто-то уже есть? Тогда интересно, как они прошли мимо меня?
Мне открыл Гермий с обеспокоенным лицом. Он быстро вышел в подъезд, неплотно прикрыв за собой дверь, и неожиданно напал со странными расспросами:
— Ты где была всю ночь? Я уже собирался всех на уши поднимать!
— Что?.. Меня не было где-то с часок!
— Я пришел около десяти вечера, тебя не было. Сейчас половина девятого утра.
— Что за дурацкие шутки? — нервно усмехнулась я.
Лукавый посмотрел почти безумным взглядом. Быстро вернулся в квартиру, так и оставив меня в подъезде, что-то кому-то сказал и, снова выйдя, повернул ключ в замке. Затем, бесцеремонно схватив за руку, потащил на площадку. Как только общая дверь открылась, в глаза ударил яркий дневной свет. За окном действительно было полноценное утро.