— А теперь серьезно, — быстрым шепотом потребовал Гермий. — Где ты пропадала? Только правду.
— Мне нельзя говорить…
— Мне можно. Я и так догадываюсь. Но хочу услышать от тебя. Обещаю, это останется между нами.
— Я пошла в магазин, и меня пытался убить какой-то старый мужик. Взглядом… Потом спас кто-то.
— Кто? Как выглядел? Что говорил?
— Да ничего внятного. И внешность изменял. Просил никому не говорить и намекнул, что еще встретимся.
— Внешность… — задумчиво повторил Лукавый. — Интересно... Он говорил что-нибудь о том, кто напал?
— Почти ничего. Только то, что не всем нравится, что я с богами контактирую.
— Понятно. Что говорить будем? — быстро переключился Гермий.
— Кому? — удивилась я.
— Ах да. Там Даня твой приехал. Дионис и Аполлон заскочили. Чая откушать изволят.
— О боги!
— Да-да. Они самые. Так что?
— Подожди. И все? Допрос окончен?
— Времени нет. В любом случае нам будет полезен твой спаситель. А раз он нам пригодится, не стоит игнорировать его просьбу.
— Так легко? — нахмурилась я.
— Послушай, — Лукавый положил руки мне на плечи, — я иногда жалею, что временно отказался от божественной силы. Ты задаешь слишком много вопросов. И так не вовремя… Я не усмотрел, и на тебя напали. Разве плохо иметь помощь союзника? Прошу по-хорошему, давай отложим этот разговор.
— Ладно-ладно. В общем, я была у соседки, отмечали день рождения, сейчас проснулась — и домой. Телефон… а, ну да, телефон я все равно дома забыла.
— Хорошо! Идем.
***
Все были на кухне. Веселая Катька (сто лет ее такой не видела), не менее веселый Дионис, обрадованный моему приходу Даня и Аполлон. Неземной красоты создание. Описывать его внешность бесполезно. Не могу сказать ничего о чертах лица. Он просто великолепен. Сияющий красотой, я бы так выразилась. Видимо, не зря в его отношении используется эпитет «солнцеликий Феб». Не потому, что яркий или светлый, а потому, что именно сияющий. Глаза сверкали всеми возможными и невозможными оттенками, длинные волнистые волосы так же переливались разными цветами. Никого и ничего более восхитительного я не встречала никогда. Единственное, что мне запомнилось и что возможно описать словами — роскошная белоснежная туника, босые ступни и крепкие волосатые ноги, которые он вальяжно сложил на стуле. Он едва заметно кивнул мне, с легким интересом осмотрев с головы до ног, и улыбнулся. О да, детка! Потрясающий красавец! После такого можно забыть обо всех злосчастьях, случившихся с тобой в последние лет триста.
Не знаю, как долго тут длилось заседание, но настроение у всех было просто великолепным.
— Ты где шлялась? — поинтересовалась Катька, изо всех сил пытаясь выглядеть строго.
— У соседки с девятого этажа. День рождения у нее был. Вышла за продуктами и потерялась до утра, — даже не запнувшись, соврала я.
Вроде все поверили. Только Аполлон чуть удивленно приподнял бровь и обменялся взглядами с Лукавым.
— Хорошо хоть до утра. — Даня подошел и приветственно обнял меня за плечи. — Не против, если я у тебя поживу?
— Так ты все-таки решился?..
— Ага, — беззаботно улыбнулся он в ответ.
— Как твои восприняли?
— Ой, да ерунда… — отмахнулся мой новый жилец.
— Именно! Ерунда! А посему пора бы и выпить! Меня уже тошнит от вашего чая! — заявил Бассарей и сунул мне под нос фужер с шампанским.
Пришлось вежливо принять, чтобы после незаметно отставить в сторонку.
— Тебе лишь бы бухать, — проворчал Лукавый.
Феб промолчал, с улыбкой тыря заветный бурдюк с вином с пояса Диониса. Тот казалось, даже не заметил, занятый разглагольствованием на тему пользы алкоголизма и массовых оргий. Даже жаль, что я задумалась и половину прослушала.
Полдня мы провели вместе с богами. Было здорово. Даже очень! Боги повествовали интересные истории из далекого прошлого. Катька что-то расспрашивала. В общем-то, под конец я слушала вполуха, внимательно наблюдая за Бассареем. Глядя на этого синеглазого весельчака с внешностью юнца, я никак не могла понять, как он может представлять собой то, о чем рассказывал мне Лукавый. Он был больше похож на заводилу в компании, любителя гульнуть от души и снять пару девиц на ночь. Но логика подсказывала, что в талантах бога не следует сомневаться. А остальное — лишь хорошо проработанный образ.