— Мне кажется — или ты сказал «да»? Еще один вымирающий вид из Красной книги покинул наш грешный мир?
— А что удивительного, — пожал плечами Лукавый. — Для меня это большой опыт как-никак. Ты еще не забыла, зачем я тут?
— Так-то да, но все же… Я думала, ты начнешь вопить, что в детских забавах не участвуешь.
— Почему же детских? Насколько мне известно, многие взрослые, умные и успешные люди играют в такие же игры. Разве нет?
— Ты хоть умеешь за женщинами ухаживать? — все еще сомневалась я.
— По-твоему, боги совсем идиоты? — Голубые глаза Гермеса слегка позеленели.
— Перестань, — смутилась я. — Вовсе не хотела тебя обижать. Просто имела в виду…
— Саш, ты достала! — перебила Катька, придвинув стул поближе к Гермию. — Такое впечатление, будто ты имеешь что-то против.
— Все-все! Молчу в тряпочку, — сдаваясь, подняла руки я.
Мы просидели еще пару часов. Эта сладкая парочка баловалась водкой, причем так усердно, что заказывали уже третий графинчик. А меня больше интересовало вино Бассарея. Его вкус был настолько прекрасен, что я не понимала, как, попробовав его единожды, можно с удовольствием пить что-то другое. Кроме того, выпив хотя бы глоток искристого дионисийского напитка, я мгновенно впадала в приятное состояние опьянения и пребывала в нем независимо от количества выпитого. Никакой тошноты, головокружения, желания спать или внезапного отрезвления. Что касается моих друзей, они были значительно пьянее меня… особенно Катька. Ее поперло на философию и психоанализ, а Гермий, накрыв ладонью ее руку, лежащую на столе, слушал с таким повышенным вниманием, что я не рискнула влезать в разговор, а закурила и наслаждалась зрелищем, еле сдерживаясь, чтобы не заржать от увиденного и услышанного. Хотя вскоре стало не до смеха. Складывалось впечатление, что Гермес не играет, а Катька очень тому рада.
— Вот почему все вы, мужики, такие козлы? — допытывалась подруга.
— Попрошу не обобщать, — наигранно надулся Лукавый. — Я, между прочим, бог!
— А ну да… Вот почему все смертные мужики такие козлы? — исправилась Катька.
— Понятия не имею. Может, прабабушку твоего мужа изнасиловал сатир?
— Точно! И прадедушку тоже! — Она важно подняла палец вверх. — А сатиры по ходу те еще ловеласы! Потому что все мужики, которых я знаю, — козлы!
— Да-а-а… Беда, — искренне сочувствовал Гермий. — Надо разобраться с этим делом! Я завтра же поговорю с Бассареем, чтобы он пресек такое безобразие!
Еще немного, и мне сделалось бы совсем плохо, ибо я уже дважды чуть не подавилась дымом от смеха. Но тут пошла более серьезная тема. Катька начала рассказывать, как застала благоверного с другой. Ее негодование росло с каждым словом, пока не переросло в истерику. Теперь Лукавому пришлось утешать ее, отчего она, естественно разрыдалась еще сильнее. Он бросил на меня беспомощный взгляд, но я только махнула рукой, прекрасно зная, что это ненадолго. Но, увидев умоляющий взгляд в ответ, сжалилась и вкрадчиво произнесла:
— Вот сейчас муженек со своей кикиморой выйдет, а ты в соплях…
В мгновение ока слезы с глаз подруги испарились, как будто их никогда и не было. Пару раз шмыгнув носом, она решительно встала, не удержавшись, плюхнулась обратно, снова встала, схватив Гермия за руку, и дала мне знак присоединяться.
— Пошли, попляшем! — заявила она. — Пока у меня кто-нибудь другой не заплясал!
Лукавый с восхищением покачал головой, глядя на меня. Кажется, мой хитрый ход вызвал у него неподдельное уважение. Наконец, мы направились ко входу в бар.
Смотрелись мои друзья великолепно. Единственное, что, на мой взгляд, слегка портило картину — оба изрядно накидались. С другой стороны, главное, чтобы им было хорошо. Играли ребята восхитительно. Или все-таки не играли? Оба одинокие, симпатичные и пьяные…
Подколоть Катькиного благоверного получилось как нельзя круче! Тем более что вышло случайно. Держась за руки, мои друзья шли к барной стойке заказать добавку и резко остановились, потому что Гермию приспичило что-то сказать Катьке на ухо. Я выругалась, едва не врезавшись в них, но, подняв глаза, увидела того, ради кого разыгрывалась вся комедия. Это было что-то! Жаль, подруга, занятая Лукавым, лишилась удовольствия лицезреть перекошенную физиономию своего бывшего. Так и не заметив обалдевшего изменника, Катька с Гермесом пошли дальше, весело переговариваясь и со странной теплотой поглядывая друг на друга. Это Вадика и добило. Резко развернувшись, он пошел прочь, оставив в одиночестве ничего не подозревающую спутницу.