— А я искал тебя, — мягко сообщил он, взяв меня за руку. — Ты уже не злишься?
— Конечно, нет, — ответила я. — Подожди? Так ты был дома?
— Нет. Звонил Лукавому. Он сказал, что ты давно куда-то пропала, и просил сообщить, если найду.
— Переживает, значит…
— Неужели ты могла сомневаться? — удивился Даня.
— Было немного, — призналась я. — Так где ты был все это время?
— Снимал номер в гостинице. Хотелось побыть одному и привести мысли в порядок.
— Везет… — протянула я с ноткой зависти. Как бы мне еще собраться…
— Что делать будем? — спросил он, слегка сжав мою ладонь.
— С чем?..
— С нами… Я много думал… Окончательно понял, что ты нужна мне. Дашь шанс?
Ну вот… Решать такие вопросы сейчас я совсем не расположена. Я совершенно не знаю, чего хочу и как мне поступить. Вернее, знаю, конечно, чего хочу, только это совсем нереально. А с другой стороны, чем раньше начать новую жизнь, тем быстрее все забудется. Но использовать Даню, чтобы притупить боль, совсем не хочется. Ведь он мне действительно нравился. И, в отличие от некоторых, у него явно серьезные намерения. Никаких загадок опять же. Такой, как он, не бросил бы меня утром в постели. Но как быть, если повсюду меня преследуют воспоминания об Илае. Даже сейчас…
— Давай не будем сегодня это обсуждать, — наконец ответила я. — Просто отдохнем все вместе, погуляем, еще чего-нибудь.
— Как скажешь…
— А хотя знаешь, Дань, — мой взгляд скользнул по его крепким рукам, — может, «еще чего-нибудь» сразу?
Сама удивилась такому резкому решению. Но за последнее время я привыкла к мысли, что неплохо иногда не загоняться и делать то, что хочется, прямо здесь и сейчас. И мне все равно, кто и что подумает: осудит или будет против. Жизнь одна, а я свободна от всего и никому ничего не должна. Теперь даже жаль было тех, кто всегда держался в рамках морали или обязанностей. Вот захочу и уйду, или пожелаю прямо сейчас уехать в другой город — возьму и уеду. Да! Следовать своим задвигам очень даже приятно! Некое освобождение разума. И вообще всего…
— А Катя? Здесь бросим? — улыбнулся Данила.
— Ей не до нас все равно…
— Тогда идем.
Он встал и, обняв меня, повел к выходу.
15.03.2018
Видя, как попадающиеся на пути парни и мужчины провожали нас завистливыми взглядами, я испытала такое воодушевление, что остановила Данилу почти на выходе и, тесно к нему прижавшись, поцеловала в губы. И длился поцелуй долго, с каждым мгновением пробуждая во мне дикую, безумную страсть. Такую, что хотелось сделать ему больно, прокусить губы, разорвать одежду. Разорвать кожу. Наслаждаться его болью и желанием. Перепачкать лицо и руки в его крови. Смотреть, как она бежит красными ручейками между моих пальцев и щекочет руку, стекая к локтю…
Прежде чем, я успела осознать, какой бред творится в голове, Даня с невероятным усилием оторвался от моих губ и, тяжело дыша, почти бегом повел меня к входной двери. Но тут случилось нечто неожиданное. Дорогу нам преградила широкая фигура Илая. Сердце у меня подскочило к глотке и, вернувшись на место, замерло. От неожиданности, от острого укола, от болезненных воспоминаний. А потом снова часто забилось, ноя и скуля, как побитая любимым хозяином псина, которая никак не может понять, за что так с ней.
На Илае были черные джинсы и того же цвета рубашка на молнии. Дурацкая собачка замка болталась где-то почти на животе, обнажая мощную грудь, которая вздымалась и опускалась как после бега. Сжатые зубы, бегающие желваки, тело, готовое к броску, сжатые кулаки, голубые глаза, в которых горел ледяной огонь нескрываемого бешенства. Мышцы на руках напряглись до предела, еще немного — и кинется. О боги! Этот зверь доведет меня до безумия! Ненавижу! Меня разрывало на части от двух совершенно не похожих желаний. Броситься на этого великана с той же яростью, с какой он сейчас смотрит на Даню, и убить его. Не знаю, как, но убить!.. Чтобы избавить от риска столкнуться с ним снова и мучиться. Или прижаться к непобедимому сыну бога, потереться об его колючую щеку, провести пальцами по напряженным плечам и почувствовать себя маленькой, пушистой самочкой под защитой огромного медведя. И все же гордость и логика победили. Его самочка — не я. А сейчас его бесит лишь то, что кто-то посмел взять еще не надоевшую игрушку. Небольшой бутерброд, которым он вынужден был питаться в ожидании богатого стола.
Я решительно потянула Даню за собой, пытаясь обогнуть Илая и пробиться к выходу. Но сын Бассарея схватил меня за руку и рывком дернул на себя. Я буквально влетела к нему в объятия, ткнувшись носом в волосатый торс. Запах его тела так ярко напомнил о той потрясающей ночи… Снова что-то кольнуло внутри.