— Но ты не станешь настраивать ее против и плести интриги? — с опасными нотками в голосе спросил фирион.
— Нет. Я не хочу делать ей больно. Но все равно докопаюсь до истины.
— Не стоит, — мрачно сказал Илай и отвернулся.
— О как! Я знала, что права. И почему же?
— Потому, что Саша и есть Ливия, — негромко пояснил Лукавый, закрывая за собой дверь. Он был так же, как и фирион, завернут в простыню, только в розовую с красными цветами. К сожалению, на это комичное зрелище никто не обратил внимания.
— Что?! — Катя была настолько поражена услышанному, что даже забыла удивиться тому, как быстро и незаметно бывший бог проник на кухню.
— Тише! — зашипел Гермий. — Пора хоть кому-то открыть глаза на истину. Надеюсь, теперь ты перестанешь обвинять и ненавидеть моего племянника?
— Зачем ты ей сказал, дядя? — Илай вскочил, готовый броситься на Гермеса.
— Не мельтеши! Вернись на место! — велел Лукавый непривычным для Кати властным голосом. Фирион послушно сел, не спуская глаз с бывшего бога.
— Ты же пошутил, да? — без особой надежды уточнила Катя.
— Я долго наблюдал за тобой. Признаюсь, меня покорило в первую очередь твое понимание дружбы. Верность, бескорыстие, искренняя забота и участие. Поэтому, думаю, тебе не помешает знать правду. Я знаю, что ты не захочешь навредить подруге, поведав о нашем разговоре.
— А может, ей лучше знать? — пробормотала Катя.
— Боюсь, это станет решающим толчком к окончательному пробуждению Ливии и всех ее воспоминаний. И поверь, то, что останется от той, кого ты знаешь сейчас, тебе не понравится.
— Почему? — всерьез перепугалась она.
— Потому что останется только внешность.
— Н ведь она нужна вам, чтобы завершить дело. Разве нет? Почему тогда ты отговариваешь меня?
— По двум причинам. Во-первых, боги все еще готовятся к предстоящему, а… — начал объясняться Лукавый
— Как? — перебила его Катя.
— Ты знаешь, чем все закончилось в прошлый раз?
— Смутно… Сашка говорила вскользь. Что-то вроде того, что какой-то бог овладел ее разумом и сделал одержимой?
— В целом, да. Теперь мы работаем над тем, чтобы этого не повторилось, а также проверяем, как себя чувствует Вездесущий, прорабатываем возможные риски и ищем способ сделать все быстро и по возможности безболезненно для разума Ливии. Признаться, с последним вряд ли что-то выйдет.
— М-да… А что во-вторых?
— А во-вторых, мне, как и Илаю, хочется оттянуть решающий момент на максимально долгий срок. Наверное, это из-за того, что я стал еще более человечным, чем раньше. Но мне очень жаль Ливию, Бассарея и своего племянника.
— Спасибо, дядя, — без особой благодарности произнес фирион. — Давай теперь расскажем всем о Ливии, вдруг это поможет тем, кого ты жалеешь.
— Прекрати, мальчик. Я уверен, что Кате можно доверять.
— А ты и впрямь стал слишком человечен, — с досадой протянул Илай. — Я бы на твоем месте был осторожнее со своими нежными чувствами к Кате, когда дело касается жизни моей женщины.
— Ты угрожаешь мне? — поднял брови Лукавый.
Катя понимала, что каждый из них прав. Теперь, когда она поняла все об Илае, до боли в груди было тяжело осознавать происходящее. Все встало на свои места и в то же время перевернулось с ног на голову. Немного успокаивало только одно: странная загадочность фириона, казавшаяся неприятной чертой, оказалась вполне объяснимой. Теперь сын Бассарея был как на ладони. Просто несчастный получеловек, которому ох как не повезло в любви.
18.03.2018
Лукавый молодец, что рассказал ей все. Может, теперь и она сумеет хоть как-то помочь подруге. Хотя бы пережить правду… И все же так хотелось, чтобы сейчас все посмеялись и сообщили, что это была неудачная шутка. Но никто не собирался этого делать. Кроме того, обстановка накалялась, в связи с чем требовалось срочно исправлять положение.
— Ничего, что я здесь? Все-таки меня тут обсуждаете, ребята! — возмутилась она.
— Да, извини. — Гермий первым отвел напряженный взгляд от Илая. — Ты что-то хотела?
— Представь себе! — пробурчала Катя и обратилась к фириону. — Не переживай обо мне. Я не из тех, кто не в состоянии держать язык за зубами, особенно, когда дела настолько плохи. Мне, как и тебе, хочется, чтобы Сашка была счастлива.
— И потому, — примирительно добавил бывший бог, — давайте сделаем все, чтобы наша девочка подольше пожила в тишине и покое, насколько возможно…