— Хорошо. Тогда научи меня, как сделать, чтобы тот красавчик в белой майке приполз ко мне на коленях.
— Тут нечему учить, — даже не глядя, куда она указывает, отмахнулась я. — Просто сосредоточь на нем внимание и пожелай, чтобы пришел.
— Ой! Он уже идет!
И действительно. Она потом еще раз двадцать экспериментировала, чтобы убедиться в своих новых способностях. Вообще-то, я смутно помню, что было дальше. Знаю только, что мы протусили не меньше трех дней. И когда я проснулась через три дня с разбитой головой в собственной кровати, как ни старалась, не могла толком ничего вспомнить.
26.03.2018
Лукавый стоял рядом с озабоченным видом и держал в руке бутылку с ледяной минералкой. Знает, чем порадовать несчастных… Пока я пила, в комнату влетела Катька.
— И где ты шлялась?! — завопила она, и от ее визга мои виски чуть не полопались.
— Тише, Катя, — спокойно обратился к ней бывший бог. — Не нужно кричать. Дураку понятно, что твоя подруга гуляла. Правда?
— Угу… Только вот, как я оказалась дома?
— Во-о-от… Уже есть ответ на наш следующий вопрос, — улыбнулся Лукавый. — Значит, идем дальше. Ты совсем ничего не помнишь?
— Ну местами, — неуверенно ответила я, осторожно ощупывая макушку.
Рана была вполне значительная и явно свежая, судя по теплой крови, просачивающейся сквозь запекшуюся корочку. Дотрагиваться оказалось очень больно.
— А что именно помнишь? — терпеливо уточнил Гермий.
— Аню таксистку, мужа ее мудака. Потом в баре сидели, пили… Дальше смутно. Вроде она с кем-то познакомилась. И я, кажется…
— Какие-то Ани… — проворчала Катька. — Конечно, моя компания тебе больше не по вкусу…
— Все по вкусу. Просто вы меня достали…
— Детский сад… — покачал головой Лукавый.
— Лучше скажите, как я сюда попала?
— Как-как… Я обнаружила тебя посреди ночи. Ты пьянючая сидела под дверью и скреблась. А с головы ручьями кровь текла.
— И я ничего не сказала?
— Те звуки, которые вырывались из твоего рта, нельзя назвать словами, даже если очень сильно захочется. Мы затащили тебя, переодели и положили сюда, где ты немедленно уснула. Не просыпалась даже, когда я обрабатывала тебе рану.
— Бассарея надо звать… — резюмировал Гермес. — Пусть разбирается и подлечит заодно.
— Если только он придет, — сказала подруга. — Насколько ты помнишь, мы до него так и не докричались за все это время.
— Может, вернулся уже…
— Да, мне как раз с ним поговорить надо, — обрадовалась я, виновато поглядывая на Катьку.
Пока Лукавый пытался докричаться до брата, зазвонил телефон, на дисплее высветилось «Аня».
— Привет, — бодро сказали из трубки. — Ну как? Ты уже поговорила насчет меня?
— Э… С кем? — на всякий случай уточнила я.
— А мне-то откуда знать? Ты все время говорила, что с кем-то решишь насчет меня. Ты что, не помнишь, что ли? Мы ведь вчера договорились, что я утром позвоню!
— Если честно, я вообще ничего не помню… Кроме того, что обещала. А ты где сейчас?
— Здрасте! В конце твоего двора в машине! Я подъехала сюда, как мы и договаривались с тобой по телефону! И спала тут. Мне же нельзя домой.
— А-а-а… Ну, в общем, ты к подъезду иди, я выйду тебя встретить, и на месте все решим.
— Бегу!
— И куда ты собралась с пробитой башкой?! — мрачно поинтересовалась Катька, когда я отключилась.
— Ничего, дойду. Лифт есть.
— Лифт не работает. Я с утра в аптеку ходила и пыталась вызвать! Лежи уже, я сама встречу твою Анечку!
— Кать, я ей только помочь хочу, и все.
Как только дверь за ней захлопнулась, тут же вошли Лукавый и Дионис. И первое, что сделал бог, — излечил меня.
— Я хотела тебя попросить… Тут девушка одна… В общем, не мог бы ты ее к себе забрать?
— Ты же знаешь, — чуть удивленно посмотрел на меня Бассарей, — простым людям там не место. Да и непростым тоже не каждому.
— Но она вакханка теперь…
— Вот как… А это срочно? — поморщился бог.
— Да. Ей совсем некуда теперь податься. И еще она ничего не знает… Ну, почти ничего…
— Какая прелесть… — пробормотал Гермий, хватаясь за голову.
— Хорошо, — сказал Дионис. — Раз вакханка, заберу. Но времени объясняться с ней у меня нет.
— Катя объяснит, — решил Лукавый.
— Сильно сомневаюсь, — ответила я, слыша, как в двери поворачивается ключ. — Она явно не в восторге от моей новой знакомой.
— Придется!
В комнату вошли Аня с моей ревнивицей. Таксистка с открытым ртом уставилась на Бассарея. Еще бы, он единственный выделялся на общем фоне своим необычным одеянием. Да и вообще выделялся. Бог все-таки. Гермий, едва заметно кивнув гостье, направился к выходу и потянул за собой Катьку. Мы остались втроем.