Я села на кровать, в волнении теребя подол белой ночной рубашки и пристально изучая дверь, разделяющую супружеские спальни. Клэйтон придет за мной? Или мне следует постучать? А может он передумал и хочет отдохнуть? Последняя мысль меня почти успокоила, так что я испуганно вздрогнула, когда раздался короткий стук, и дверь, которую я гипнотизировала, отворилась.
Ничего не говоря Клэйтон подошёл ко мне. Я сглотнула, разглядывая мужа. На нем были светлые полотняные брюки и рубашка без пуговиц. Широкий ворот открывал мужскую шею до ключиц, и я впервые подумала, что хотела бы увидеть Клэя без рубашки.
Он протянул мне руку и молча стоял, ожидая, пока я встану с кровати и сделаю шаг навстречу. В его взгляде было напряжение и надежда. Клэйтон был очень терпелив со мной весь этот месяц. Пора и мне делать встречные шаги. И я сделала: усилие над собой и крошечный шаг к мужу.
А дальше он подхватил меня на руки, прижал к себе и унес в свою комнату.
— Как долго я ждал, — выдохнул герцог, на ходу начиная меня целовать. Глаза, лоб, щеки, губы.
Опустил на кровать, лег рядом и накрыл нас обоих одеялом.
— Ты дрожишь, Лучик. Ничего не бойся. Я не сделаю тебе больно. Я умею убирать боль, помнишь?
Я кивнула и попыталась улыбнуться. Клейтон тут же протянул руку и, удерживая мою голову ладонью, большим пальцем погладил мои губы. Так, словно хотел ощутить улыбку на ощупь. Потом склонился и поцеловал. Легко, мягко. Его теплые губы едва касались моих, ладонь все также удерживала голову, а большой палец ласкал щеку. Поцелуй все длился. Медленный, томящий, призывающий расслабиться и обещающий удовольствие. Я прикрыла глаза, чувствуя, как учащается мое дыхание.
Удивилась, когда обнаружила свои пальцы в вороте его домашней рубашки. Замерла, поколебалась, но продолжила осторожное изучение его кожи кончиками пальцев. Клэйтон коснулся языком моих губ, и это порочное прикосновение влажного горячего языка вызвало мучительно-сладостный спазм внизу живота. Лёгкий стон, полный удивления и непонятного желания, сорвался с моих губ. Язык Клэйтона сразу скользнул между ними. Ладонь надавила на затылок, не давая мне отстраниться. Я и не хотела. Жар растекался по телу, заставляя дрожать уже не от холода, а от просыпающейся чувственности.
Клэйтон прервался на миг для того, чтобы стянуть через голову свою рубашку. Я осторожно провела пальцами по напряжённой шее, твердым плечам. Мужчина не двигался и, кажется, даже не дышал. Я осмелела. Погладила мужа по щеке, шее, вновь скользнула пальчиками на грудь.
Клэйтон нависал надо мной неподвижной глыбой, удерживая вес на локте правой руки. Левая рука все также лежала на моем затылке, и я скорее чувствовала, чем видела, как мужчина судорожно вздрагивает от моих несмелых прикосновений.
Когда мои пальцы прошлись под его рукой и переместились на спину, Клэйтон вновь завладел моими губами. Мягкости в поцелуе стало значительно меньше, а ласковой настойчивости гораздо больше. Тугой комок, свернувшийся внизу живота, становился невыносимо чувствительным. От жара и непонятной потребности было сложно дышать.
Сама не заметила, как одеяло оказалось на полу, а шнуровка на моей сорочке распущена. Только ощутила горячее касание чуть шершавой ладони к тонкой коже груди. Замерла буквально на секунду и тут же расслабилась, отдаваясь во власть новой волны удовольствия, разливавшейся по телу от ласковых движений мужских пальцев.
Мои руки блуждали по его спине. Гладили, царапали, сжимали.
— Пожалуйста, — всхлипнула я, сама не понимая о чем прошу.
Клэйтон оставил мои губы, спустившись с поцелуями на шею, а потом ещё ниже. Его рука скользнула по ноге вверх, задирая подол сорочки. Настойчивые пальцы огладили бедро, двинулись к животу, а потом совершенно неожиданно ниже, протискиваясь между бедер.
Я инстинктивно сжала ноги и попыталась воспротивиться, но Клэйтон закрыл мой протест поцелуем. Он все целовал и целовал, ничего больше не предпринимая, а мышцы бедер уже ныли от напряжения. Но стоило мне чуть расслабиться, как беззастенчивые пальцы продвинулись ещё ниже, практически касаясь места, где пульсировал тот самый комок обнаженных нервов. Мучительное напряжение заставило меня поддаться бедрами навстречу настойчивым пальцам и мужская ладонь легла на самое сокровенное.
— Пожалуйста, — снова простонала я, как только муж оторвался от моих губ и начал покрывать горячими поцелуями лицо, шею, грудь.
— Лучик, — хрипло выдохнул он, — как же долго я ждал. Девочка моя. Любимая.
Почему-то последнее слово резануло слух. Наваждение чуть схлынуло, и я осознала, что ночная сорочка широким поясом собрана на талии, а на мне лежит абсолютно обнаженный мужчина, руками упираясь по обе стороны подушки.