- Нет. Ты должен бороться! Иначе нельзя... по-другому не бывает. Тебе кажется, что у богатых всё просто? Нет! У каждого из нас есть свои проблемы и переживания. Причём, чем злее - тем больше у него этих проблем. И знаешь, ни один демон не будет спрашивать - кто ты есть в этой жизни, мы все равны перед ужасом в котором живём. Поэтому, давай, - Лили протянула руку, - лезь обратно!
Парень уставился на её ладонь, застыв словно статуя. О чём он думал в этот момент? Пытался заставить себя жить или наоборот - умереть? Понять это лишь по взгляду было невозможно.
На самом деле, в какой-то степени девушка была с ним даже согласна: человечество находится на грани вымирания, но за место того, чтобы объединиться против общего врага, люди морально и физически уничтожают друг друга. Это очень печально, ведь каждый понимал, что стражи не всегда смогут приходить на помощь.
Посмотрев Лили прямо в глаза, парень вдруг глубоко вздохнул и протянул руку в ответ – жажда к жизни победила в немом поединке. Но именно в этот момент, когда каждый уже вздохнул с облегчением, когда каждый думал, что опасность позади, его нога сорвалась. Лили рванула к нему, но было уже поздно - парень пролетел пять этажей и с глухим ударом приземлился на землю.
Всё вокруг заполнили душераздирающие крики, а перепуганная школьница не могла отвести взгляд от лежащего на асфальте парня, всё так же протягивая к нему руку. Он был так близко. На глаза выступили слёзы. Так близко.
ВОСЕМНАДЦАТЬ
Сейчас.
- Какого чёрта с ней там происходит? – сквозь стиснутые зубы, произнесла Даяна.
Она была так напугана и рассержена из-за происходящего, что боялась выйти из под собственного контроля.
- Успокойся же ты! – в голосе Олби мелькнуло отчаяние.
Он старался держаться на достаточно безопасном расстоянии от, слегка, обезумевшей полукровки. Пару часов назад она сверкала ангельским нимбом над головой и создавала впечатление взбалмошного ребёнка с богатым жизненным опытом и безграничным талантом находить подход к каждому, об кого «запнётся», на своём пути. А сейчас…
- Успокоиться?! – маленькая диванная подушка в руках разъярённой девушки превратилась в настоящее пушечное ядро – коренастый парнишка даже слегка покачнулся, схлопотав им прямо по лицу. – Нет толку, чего взялся?
- Кто бы говорил! Сами придумали какие-то игры мутные, а теперь виноватых ищешь?
- Чего сказал? – Доусон желала пригвоздить неприятного ей засранца к одному месту, чтобы потом беспрепятственно издеваться над ним самым страшным способом, какой только сможет прийти ей в голову, до тех самых пор, пока гадёныш не признается, как можно исправить ситуацию, но боялась, что и правда может увлечься.
- Даяна, - Сэм старался не наседать на подругу детства но и бросить в беде друга также не мог. – Давайте все вместе просто сядем и поговорим спокойно.
Разъярённый взгляд медленно переместился на встрявшего в разборки парня. Полукровка сделала пару шагов в его сторону, проводя длинными ногтями по мягкой обивке дивана, оставляя за собой неглубокие полосы взъерошенного ворса.
- Сядем, говоришь? Поговорим спокойно? – громко произнесла она. – Ты видел её вообще?
Даяна изначально понимала, что оставлять Кристи наедине с этим странным перекачкой - гипнотизёром – плохая идея, но разве переспоришь человека, который уже вбил что-то в свою голову? Вообще не стоило решать возникшую проблему самостоятельно. Нужно было обратиться за помощью к тем, кто действительно разбирается в подобном. Если что-то и правда пойдёт не так – наказывать придётся только самих себя. А не так здесь было абсолютно всё!
- Откуда синяки? Почему она такая мокрая? Что за царапины? – девушка схватилась за голову, рассматривая подругу. - Ты что сделал с ней такое? – она вновь обернулась к Олби, ткнув в него пальцем. – Что за гипноз у тебя такой травмаопасный? Предупредить не мог?
Кристи и правда выглядела ужасающе: все руки покрыли длинные красные полосы, будто оставленные чьими-то когтями; она то и дело нервно металась из стороны в сторону, словно в агонии; из под задравшейся сбоку блузки виднелся здоровенный синяк; она вся вспотела, волосы прилипли ко лбу; дыхание время от времени становилось учащённым; и она постоянно бормотала себе что-то под нос.