Перед глазами в чёрном тумане мелькали звёзды в диком хороводе. Я прижимался к влажной спине моей малышки, пытаясь восстановить зрение и дыхание. Руками обхватил её талию и грудь, не давая упасть. Не вынимая члена, я провёл языком по её шее. Это стало каким- то наваждением. Словно дикий зверь, метивший свою самку. Я и сам в тот момент чувствовал себя человеком лишь наполовину. Всё её тяжело дыша, я наклонился к её уху. Этот момент единения более интимный, чем сам секс.
- Будешь моей. Навсегда. Полностью. Будешь моей женой, Мишшелль…
- Нет…
Она даже не посмотрела в мою сторону, а я был готов разлететься в пепел от этих жестоких слов.
Глава 25. Роберт.
Мне всегда было интересно, сколько физической боли может выдержать человек. Сам её уже практически не ощущал. Сказывалось «весёленькое» детство и серая юность. Я через многое прошёл в этой жизни. Уже ничто не удивляло, не приносило удовлетворения и радости. Вообще никаких эмоций не испытывал. До недавнего времени. После встречи с Мишель, я вновь почувствовал весь спектр красок. Ненависть, слепое обожание, горячую похоть, надежду, зависимость, тоску. Словно я опять был человеком. Был живым.
Но я никогда не думал, что одно слово может ранить больнее тысячи ударов. Одно слово может с небес опустить на землю и ещё ниже на последний круг ада. Я так же, как миллиарды грешников по шею вмёрз там в лёд, который остановил бешено бьющееся сердце. Это короткое слово оборвало последнюю ниточку надежды на счастье. Ниточку, удерживающую ту последнюю крупицу человечности во мне.
О каком вообще счастье может мечтать демон? Иуда. Монстр в костюме от Бриони. Это лишь оболочка. Внутри я чернее самой тьмы. Дед был прав. Мы не такие уж с ним и разные. Просто он признаёт это, а я цепляюсь за какую- то надежду. Я погряз во всём этом. К чему тащить на дно ещё и эту светлую душу? Как можно надеяться на любовь ангела, когда у меня с рук капает кровь, а сам я стою по колено в грехах. Давно за тридцать, а всё верил в чудо. Наивный дурак.
Я мог пойти проторенной дорогой и отпустить её, как Анну. Но скулящий зверь внутри не унимался. Он просил, умолял и требовал связать её. Оставить навсегда с собой даже против её воли. Чтобы она поняла свою ошибку. Чтобы полюбила монстра и не смогла уйти. Или же убить. Как можно испытывать такие противоречивые чувства? Когда хочется вырвать её сердце и лечь рядом, произнося её имя с последним вздохом…
В полной прострации я бродил по осеннему городу, шарахаясь из стороны в сторону. Куда и зачем я иду… Всё это было не важно. В голове стоял звон. Я проиграл. Впервые в жизни проиграл. К чему всё это? Что теперь имело смысл? Холодный ветер трепал белую рубашку, но он не мог заставить меня почувствовать хоть что-то кроме адской боли.
Пустым взглядом я уставился вперёд, натыкаясь на случайных прохожих. Впереди замаячила макушка русых длинных волос, совсем как у неё. Складная тонкая фигурка, как у Бэмби. Плавной походкой девушка шла впереди, не обращая внимания на мои тяжёлые шаги за спиной. Что она делает ночью одна? Хотелось отшлёпать и увести домой. Дом. Он снова казался мне холодным и не гостеприимным. Ещё меньше, чем раньше хотелось возвращаться туда. Может стоило поехать к Александру и выбить из него всё дерьмо?
Я схватил Мишель за плечо. Она повернулась и уставилась на меня чуть раскосыми глазами. Губы в яркой помаде искривились в улыбке.
- Привет, красавчик. Что за взгляд? У тебя погибла любимая собачка? Хочешь я подниму тебе настроение? Не безвозмездно конечно. – она провела ладонью по моей груди. Неприятное отвращение заставило меня дёрнуться от неё. – Девственник что ли? Ничего. Я и с такими работала.
- Не думал, что наткнуть на шалаву в этой части города.
- Фу, как грубо. Я предпочитаю «девушка свободных моральных принципов». Так что, идём?
Я посмотрел на эту женщину, которая была абсолютной противоположностью спереди и так походила на НЕ мою Бэмби со спины. Видимо, рассудок совсем помутился.
- Идём. Пошевеливайся.
Я открыл не запертую дверь квартиры, придерживая шлюху за поясницу. Желания разглядывать её не было, но алый рот ярким пятном выделялся на её лице. Хотелось взять салфетку и вытереть. Но вместо этого я широко улыбнулся в приглашающем жесте.
- Будь, как дома, крошка. Моя спальня дальше по коридору. Сейчас включу музыку и присоединюсь к тебе. А нет… Чёрт. Музыки не будет, Даниэлла.
- Я – Лилиан.
- Какая к чёрту разница? – я разочарованно пнул ногой разбитый в дребезги агрегат, служивший мне верой и правдой много лет. Пластинка с Элвисом сломалась пополам, так же, как и я. Я обернулся на скрип двери. Из комнаты высунулась удивлённая Мишель. Она заметила Лилиан, восседавшую на моём диване.