- Да я сам уничтожу его! – мужчина шипел ругательства прямо в мои губы. – Сначала трахну тебя у него на глазах, а потом придушу голыми руками. И он ничего мне сделать не сможет. В этом городе Я закон.
Не желая больше выносить его касаний, я извернулась и впечатала кулак в его длинный нос. От неожиданности он дёрнулся, выпуская мои волосы.
- Тварррь! – моментально придя в себя, мужчина снова кинулся на меня, в попытке сорвать дорогое платье. Я не переживала за него, всецело поглощённая борьбой за свою честь. Оцерапала его лицо, сломав ноготь. Оторвала пуговицы на его рубашке. Даже если бы я кричала и звала на помощь, никто бы и ухом не повёл. Никто, только ОН.
Дверь с глухим стуком ударилась о стену, являя нам зверя. В появившемся человеке не было ничего человеческого. Лютый зверь, жаждущий крови. Мы замерли в провокационной позе, слишком тесно переплетённых в борьбе тел. Внутри меня всё похолодело.
Глава 36. Роберт.
Я смотрел в её огромные преданные глаза, в которых страх перемешался с чем- то ещё, чего не замечал раньше. Может быть, это плод моего воображения. Результат трёх бессонных ночей в попытках найти её. В попытках удержать себя в руках, чтобы при встрече не вырвать её сердце. Точно так же, как она вырвала моё, когда я узнал о помолвке. Если бы не проблемы с евреем, то я так бы и сделал.
Смотрел бы в лживые глаза, пока та истекает кровью. Пока вместе с этой кровью на холодный пол вытекала бы надежда. Пока её хрупкое тело не поглотил бы вечный холод.
Эта ведьма стала мне жизненно необходима. Я метался по городу, разыскивая её, словно наркоман в поисках последней дозы. Я хотел прижать её к себе, вдыхая нежный запах её кожи. Хотел всё простить. Лишь бы была рядом. Сразу же за этим просыпалась неконтролируемая ярость. Жажда крови. Её крови. Убить за предательство, с упоением наблюдая за её муками. Я разрывался на части и сам себя не узнавал. Мысли метались хаотично и я не мог ухватиться хоть за одну. Две крайности моих желаний. Убить или простить…
Для меня предательство было самым большим грехом. Проще избавиться от этой болезни, что засела в груди, и похоронить все чувства вместе с ней. Избавиться от этого сумасшествия. Только вот оно никуда не денется, даже сели её не станет. ОСОБЕННО если её не станет. Тогда я и сам покойник.
До сих пор била мелкая дрожь, а мышцу в груди сдавливало, стоило только вспомнить, как я вышел из клуба. Её не было. Дьявол! Я тогда чуть с ума не сошёл. Думал, что это Баше забрал её в отместку. Снова и снова кричал, дёргая на себе волосы от ярости, что стал сам тому виной. Втянул в эту непрекращающуюся кровавую реку своей жизни. Она не виновата, что стала всем для меня! Чёртово воображение ни минуты спокойствия не давало, рисуя картинки одна страшнее другой. Моя малышка окровавленная лежит на каком- нибудь складе и уже даже не надеется, что я успею вовремя. А может мерзкий толстяк спустит на неё своих цепных псов, наблюдая, как те разрывают её на части своими лапами.
Но он был ни при чём. Это я узнал почти сразу. Когда рванул в его резиденцию на окраине города. Когда выбил из него последний дух. Одной мразью меньше на свете… Его толстое тело стало прекрасным удобрением, разлагаясь в земле. После нашей последней встречи с ним, я с наслаждением прикрывал глаза, представляя, как белые такие же жирные личинки ползают в его приоткрытой в немом крике пасти. Он так и сдох с открытым ртом, стоя на коленях и умоляя о последнем шансе.
Удивительно, сколько всего можно успеть сделать, если не спать. На второй день просыпается не ведомая раньше энергия творить и вытворять. Хотелось оббежать весь город, заглядывая в каждую квартиру, каждый дом, под каждый куст и в каждую кровать. Степан даже и не пытался меня образумить, видя, что всё зря. Он то и понял холодным рассудком, где её стоит искать.
Но перед этим я наведался и к Александру. Его хотелось закопать по шею в его же саду, где разлагаются чужие кости. Даже то, что он на смертном одре, не помогло бы ему. Но её и там не было. Признаюсь, дед был крайне удивлён моим состоянием. Его вообще редко можно было чем- то удивить. Я походил на безумца и мне было глубоко насрать на его мнение.
Я носился по городу, словно закрывал все свои долги. Как будто готовился к чему- то. К новому этапу своей жизни или к медленному погружению в чёрный ад, туда, где в кромешной темноте я буду один. Без неё. В любом случае, со мной покончено.
Сегодня с утра я сидел в пустом клубе и снова нажирался. Напала такая дикая тоска, что хотелось выть. Ещё хуже, чем пару месяцев назад. Как будто она вернулась с утроенной силой, ставя меня на колени. В груди зияла дыра, разрастающаяся с каждой минутой, проведённой без моей Бэмби. С каждым вдохом. А дышать уже не хотелось.