Мой голос был, как всегда твёрдым и спокойным. А вот нервы собравшихся, похоже, были на пределе.
- Да как ты смеешь, сопляк! – я внимательно посмотрел на едва узнаваемого мужчину, без разрешения дедули подавшего голос. Если не ошибаюсь, это Карл - третий муж моей жирдяйки кузины Анжелы. Надо же… Всего ничего живёт с ней, а уже считает, что в венах «голубая» кровь течёт.
Я развернулся всем корпусом в его сторону и смерил самым презрительным взглядом, что есть в моём арсенале. Карл вздрогнул и неосознанно отступил на пол шага назад. Забавно. Всего взгляд, а уже не такой смелый…
- Пошли прочь… Нам с внуком нужно поговорить наедине…
- Папа, тебе нельзя нервничать. – сама забота. По глазам тётушки Агнет видно, что она ждёт, когда старый откинет коньки. Но пока завещание можно исправить, играет роль заботливой дочери.
- Я и так скоро умру. Выйди.
- Папа…
- Пошли все вон!!! – голос старика на смертном одре приобрёл обычную твёрдость, от чего всех присутствующих, как ветром сдуло. Вновь вспомнив о своей роли «умирающего мученика», Александр с тяжелым выдохом откинулся на подушки и прикрыл глаза.
- Ну? Скажи, что тебе надо от меня, потом подыхай. – спектакль надоел, а моё терпение было не безгранично. Я посмотрел на наручные часы, в уме подсчитывая, сколько времени мне потребуется на обратную дорогу.
- Никакого уважения к старшим…
- Не тяни, старик.
- Я позвал тебя, чтобы попрощаться по- человечески.
- Прощай. – голос, как сталь, равнодушный. Впрочем, мне не было его жаль. Он заслужил.
- Я в жизни натворил не мало дел, за которые меня мучает совесть. – мне показалось или на его белых ресницах задрожали слёзы. Ни смерть своей дочери, ни убийство сына не заставили его пролить и капельки слёз.
- Что- то новенькое. Не ожидал, что у тебя есть совесть. – даже если бы и хотел, я не смог сдержать иронии в голосе.
- Заткнись и не перебивай. Я знаю, что не был примером для подражания. Слишком был занят своими делами. А теперь умираю, а деньги с собой не возьмёшь на тот свет. Все эти стервятники растащат и камня на камне не оставят. А бизнес этот недоумок Карл мечтает прибрать к рукам. Не зря же он на этой жирухе женился.
- К чему эта исповедь? Ближе к делу, старый. У меня не так много времени. А у тебя и того меньше.
- Я готов простить тебя за всё, что ты натворил. Простить и принять обратно в семью.
Мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не сорваться и не прекратить мучения умирающего.
- Что Я натворил? А ты не страдаешь ли альцгеймером, старик?
- Роби… Давай забудем прошлые обиды… Я не хочу умирать с этим грузом.
- Так ты позвал меня, не чтобы попросить прощения, а чтобы очистить свою совесть. Чтобы сдохнуть со спокойной душой. Такой радости я тебе не доставлю. Катись в ад!
- Роберт! Не смей! – он схватился за сердце и продолжил уже более спокойно. – Я записал тебя единственным наследником моего состояния и имущества, чтобы хоть как- то искупить то, что ты пережил в жизни.
- Признаться, такого я от тебя не ожидал. А остальные в курсе?
- А ты как думаешь? Стали бы они тут лебезить передо мной? Подушечку поправлять, «судно» выносить…
Я рассмеялся так громко, что птицы, подслушивающие под окном, разлетелись по своим делам. Старик тоже поддержал меня хриплым не то кашлем, не то смехом. Старый чёрт и при смерти смог обдурить всех.
- Единственное условие. – ну вот началось. Я так и знал, что будет одно НО. – Остепенись, Роби… Повзрослей.
- А что не так? Я обеспеченный взрослый мужчина.
- Посмотри на себя. Статный, красивый, при деньгах, а в душе тьма непроглядная и сердце сковано льдом.
- Ты при смерти бредишь? О каком сердце ты говоришь? Не ты ли учил меня всю жизнь, что это просто мышца, разгоняющая кровь? Не ты ли на своём примере показывал, каким должен быть настоящий Льюис? Ты желал, чтобы я стал таким, как ты, таким, как… мой папаша. – я с презрением выплюнул последнее слово, чувствуя, как неконтролируемая ярость просыпается в груди. Я всю жизнь мечтал забыть ту тварь, что дала семя для моего рождения, но кусок жизни не вырвать из памяти.
- Ты один. И пока ты один, ты уязвим. Вся копившаяся годами жестокость сожрёт тебя.
- Не тебе мне об этом говорить. – я уже пожалел, что пришёл сюда. Маска ледяного безразличия вот- вот треснет, являя на свет того монстра, что эта долбаная семейка сотворила.
- Я знаю … как виноват. Но перед смертью открываются глаза на многие вещи. Пока ты так жесток с окружающими, с собой… ты не обретёшь счастье.