Нестерпимо захотелось вернуться обратно в свой мир, где подобные возмутительные вещи давным-давно оставлены позади.
Теперь девушке стало понятно, почему Дарина безропотно терпела любые издевательства над собой, небезосновательно полагая, что один моральный урод лучше, чем целый полк таких же негодяев. Её утешало лишь одно: Дьюк был наёмником и частенько уезжал, оставляя её с Митримом одну, и тогда, несмотря на голод, наступал их маленький с сыном Рай.
Девушка перевела взгляд на безмолвно мнущегося рядом ребёнка и поняла, что сделает всё, чтобы Митрим не оказался в сиротском доме: она так мечтала о детях, и теперь у неё был сын! Проблема заключалась в одном – с Дьюком она сосуществовать не сможет: рано или поздно один из них убьёт другого. Но из-за законов этого королевства ей нельзя свободно жить одной и воспитывать ребёнка. А значит, следовало что-то срочно придумать.
Может быть, в соседних странах-государствах законы к женщинам не столь суровы? На этот вопрос в памяти Дарины ничего не нашлось: как и всех девочек, никто и не думал обучать её грамоте, считая это пустой тратой времени.
К счастью, для поиска путей решения проблемы у Даши наверняка есть минимум неделя: вряд ли Дьюк объявится раньше. Если он не до конца идиот, то, чтобы иметь алиби, возьмёт в гильдии кратковременный заказ на сопровождение каравана какого-нибудь торговца.
Гильдия находилась в городе, в трёх днях пути отсюда. После выполнения задания наёмник обязан представить отчёт, чтобы получить причитающиеся монеты. Дорога туда, обратно, плюс найм – итого полторы-две недели, и Даша чувствовала, что не имеет права попусту профукать это время.
Девушка решительно осмотрела владения. Хозяйственный двор порадовал её курочками, гусями и были даже вполне упитанные поросята. При её появлении живность заголосила на все лады, требуя кормёжки.
А на Дашу напало некое подобие ступора при виде этого богатства, и зудел один только вопрос: почему, имея огород и столько скотины, Дарина и Митрим выглядели так, будто их с рождения держали в каком-то концлагере?
Нет, в прошлом мире Даша была упитанной женщиной. И причём весьма. Как все пышки, она отчаянно желала похудеть. Но даже её худое тело Дарины наталкивало на мысли о некоем голодоморе, который имел место в этой семье.
И точно! Стоило ей подумать, как память услужливо подкинула воспоминания, окрасив и без того неприглядную картину «счастливой» семейной жизни Дарины в мрачные тона.
Всё дело в том, что дом, в котором они жили с Дьюком, принадлежал матери этого мерзавца. А, как известно, яблочко от яблоньки недалеко падает. Эта старая карга, стоило Дьюку только выйти за порог, ощущая себя в полном праве, наседала на бедную Дарину с требованием отдавать ей всё, что произрастает в огороде и водится на хозяйственном дворе.
– У меня в огороде! Это мой дом, мой двор, моя земля, а значит, всё, что здесь есть, – моё!– не уставала напоминать она, забирая гусей-поросей и подрощённых цыплят.
Дьюк ей и слова на это не говорил, ухмыляясь на поникший вид жены, но Дарина видела, как мать на следующий день отдала ему пухлый, звонко бряцающий мешочек, который Дьюк за несколько дней просадил с дружками.
За куриными яйцами старуха наведывалась каждое утро, сразу унося их на продажу в таверну или на маленький стихийный рынок у тракта. Если бабке вдруг казалось, что яиц слишком мало, то она вполне могла устроить в доме обыск, чтобы убедиться, что девушка не припрятала пару-тройку для себя и ребёнка.
Столкнувшись с этим беззаконием в первый раз, девушка попыталась возмутиться, но старая пердунья что-то напела сынку, и он отметелил жену так, что та неделю не могла с лавки подняться. Яростно брызгая слюной, Дьюк орал, что не желает кормить её щенка от первого брака, и они кусок в этом доме должны ещё заработать.
Стоит ли говорить, что после такого старуха и вовсе берега видеть перестала? Чуть что, она грозилась рассказать всё Дьюку, и, желая уберечь от побоев Митрима, Дарина прикусывала себе щёку до слёз, глядя на то, как «немощная» старушка в очередной раз уносит огромные корзины, доверху набитые едой, со двора, вынуждая невестку с ребёнком жить впроголодь.
– Митя, собери яйца, – попросила Даша, зорко приглядываясь при этом к степенно бродящим курочкам и намечая будущую жертву: забивать хорошую несушку не хотелось, петух был всего один, а ребёнку, страдающему от истощения, раз в день обязательно положен куриный наваристый суп – это вам любой доктор скажет.
Вот и высматривала девушка курицу такую, которую остальные несушки гоняют от кормушки, и эту птицу рано или поздно всё равно под нож пустить придётся. Таких нашлось даже несколько.