- Можно. Но никто этим не заморачивается. И дальше пусть будет так. Поэтому, дядя, прошу. Нет, требую. Об этой нашей разработке пусть знают только пять человек. Те, что сейчас находятся в этой комнате. Мы хотим даже название тепловизор изменить на визиограф. Что бы никаких намеков на суть процесса. Со стражей, которые будут с ним работать, надо взять клятву о неразглашении. А больше вообще никому не надо знать об этом изобретении. Иначе оно быстро потеряет смысл.
- Да, понимаю я все! – недовольно бросил Свер, вставая со своего кресла.- Идемте уже. Показывайте, как это выглядит.
Мы дружно все повскакивали со своих мест и потянулись за королем в его тайный кабинет, где договорились проводить демонстрацию работы тепловизора.
- Любить — это с простынь, бессонницей рваных,
Срываться, ревнуя к Копернику,
Его, а не мужа Марьи Иванны,
Считая своим соперником!
В.В. Маяковский.
Ксения. Обними меня крепко, до боли. И забудь все, что сказано вдруг. Одинокость – коварнейший друг, И приходит по нашей лишь воли…
Только я успела умыться и более-менее привести в порядок свое лицо, убрав следы слез, как дверь открылась, и на пороге застыл Игорь. Секунду мы смотрели друг на друга, и внезапно мой Дракон одним быстрым движением подлетел ко мне и схватил в объятия. Я только пискнула что-то протестующее, а меня уже тесно прижимали к сильному телу.
- Прости меня, Малыш. Я сам не понимаю себя. Прости. Никаких требований. Никаких ультиматумов. Только спокойные объяснения и разговоры. Ты только не бойся рассказывать мне все, что ты хочешь.
- Любимый мой! Я никогда тебя не боялась и не боюсь. И всегда была с тобой честна. Ты же знаешь это. Чувствуешь.
- Да. Знаю.
Я, запрокинув лицо, смотрела на своего Игоря. Все же я влюбилась в замечательного мужчину. Хм. Дракона.
А Игорь смотрел на меня и радостно улыбался. И лицо у него было в этот момент такое открытое. Буквально все чувства, переполнявшие его, свободно читались в его глазах: радость, облегчение, любовь и любование мною.
- Какая ты у меня чудесная! Лучшая! Любимая! Моя!
И я подтвердила,- Твоя!
И тоже улыбнулась. Как же хорошо и просто разрешились все эти глупые проблемы, которые довели меня до слез. Вот пришел, и просто извинился. И сказал, что любит. Что еще надо? Ни-че-го! Это главное в отношениях. И он это сделал. Спокойно, без напряга и долгих разговоров.
За спиной раздалось шуршание. Вот ведь, я и забыла, что мы не одни. Неловко. Ну, да ладно. Они друзья.
- Югр, Ксюша, садитесь. Поговорим. Югр, Ксении я уже рассказал кое-что. Хочу теперь, чтобы мы еще раз все обговорили. Уже все вместе.
Нэлий серьезно смотрел на нас. Виир улыбался. В уголке губ что-то белое… Вот ведь! Он опять мои пироженки лопает!
Ну, что же. Надо поговорить. Согласна.
Говорили мы недолго. Нэлий еще раз рассказал все, что он думает по поводу нас с Игорем. Нашей истинности, больном дракоше и связи Игоря с ним. Игорь задумчиво слушал. Потом помолчал и сказал, что, скорее всего, все сказанное имеет место быть. После этого все пошли отдыхать. Морально все друг друга измотали. Поэтому сил на общение ни у кого не осталось. Ну, кроме Виира. Он таки доел мои пироженки. Все огромное блюдо употребил. Хоть бы не лопнул!
На следующий день был очередной прогон спектакля. Игорь с Нэлием провели меня в наш зал порталом, и сразу же ушли по делам. А я опять обратила внимание на то, что наш режиссер грустен и молчалив. Уже второй день. Я отправила труппу репетировать переделанную концовку спектакля, а сама пристала к нашему режиссеру. Долго пытать его не пришлось. Он сразу с заметным облегчением начал свой рассказ. Оказывается у него есть свой небольшой скелетик в шкафу – какой именно, он мне не поведал. И вот позавчера к нему пришла горничная леди Лении и принесла магический кристалл, на котором был записан ультиматум. Режиссер должен был любым способом сорвать премьеру. Не в том смысле, чтобы она не состоялась, а в том, чтобы вместо премьеры случился скандал и провал. Чем грандиознее, тем лучше. Иначе, ему самому грозил публичный скандал и обнародование его личных обстоятельств. Ничем подтвердить свои слова он не мог, поскольку кристалл был одноразовый, и сразу же после прослушивания ультиматума разрушился. Бедный наш режиссер и сам подумывал обратиться ко мне за помощью. Так как портить спектакль он не собирался, но терять репутацию, а возможно и хорошее место службы в Королевском театре ему тоже не хотелось.
Я прибалдела. Нет. Честно! Это просто Дрюон какой-то.(1) Чем этой знойной красавице наш спектакль помешал. Даже если мюзикл провалится, а он, скорее всего, и так провалится, сам по себе, то никакого репутационного ущерба я для себя не видела. Подумаешь, не понравился Драконам спектакль моей родины. Нам, точно так же, их спектакли могли не нравиться. Разница культурных традиций и менталитета. Ничего особенного.