– Послушайте, попробуйте успокоиться. Вам ничего не грозит. Если успокоитесь и будете меня слушаться, я уберу трубку, хорошо?
Я кивнула. Казалось, что лёгкие сейчас разорвёт в клочья. А из глаз ручьём текли слёзы. Дёрнула руками, они были привязаны.
– Вы обещали слушаться, – укоризненно произнёс очкарик. – Отключи от аппарата. Хорошо. Дышите сами. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох, – скомандовал он и вытащил из горла трубку. Я закашлялась.
Мужчина быстрыми и уверенными движениями очистил рот и глотку от скопившейся мокроты салфеткой. Стало резко хорошо. Я облегчённо прикрыла глаза, которые жгло, как будто в них насыпали песка.
– Отлично. Вы справились. Я боялся, что после такой операции вы впадёте в кому. Чем вы занимаетесь, что попадаете уже второй раз на операционный стол с черепно-мозговой травмой? Судя по состоянию прежнего рубца, это произошло совсем недавно, так? – начал задавать вопросы очкарик.
А я жутко хотела, чтобы меня хоть ненадолго оставили в покое.
– Не надо, Олег. Дай время пациентке оклематься (благослови тебя Господь!) Главное, что всё в порядке. Вы отдыхайте. Ваш доктор, Олег Николаевич, зайдёт позже и вы поговорите, – обратился ко мне уже другой блондин.
Я кивнула, будучи не в силах открыть глаза.
Не хотела ничего слышать, никого видеть. Я хотела к мужу. Он же с ума, наверное, сходит. Сколько я здесь? Поймали они тех уродов? Что там сейчас происходит? В порядке ли Лиззи? Ведь я так и не узнала, где девочка. Я хотела поскорее попасть обратно. Только вот от меня сейчас ничего не зависело. Кроме как вылечиться и вернуться к ограде. Возможно ли моё возвращение? И почему я одна так спокойно путешествую во времени? Столько вопросов.
«Генри, подожди немного. Я обязательно найду к тебе дорогу!»
Глава 37. Страх одиночества
Маша
Через несколько часов, ближе к вечеру, Олег Николаевич зашёл на несколько минут с медсестрой и ушёл, просмотрев анализы, получив от медицинской сестры данные параметров давления, пульса. Спросил про самочувствие и решил, что кислород мне уже не нужен.
– Сегодня уже поздно о чём-либо говорить, но, завтра, с утра, я жду от вас подробный рассказ о ваших злоключениях. Я зайду к вам в последнюю очередь во время обхода. К вам тут весь день рвался следователь. Так что имейте в виду, в покое вас не оставят.
«Просто супер. Что всем от меня надо? Преследуют здесь, преследуют там. В чём же я провинилась, что все напасти на меня сыпятся?»
Я не знала, о чём буду говорить с представителем правоохранительных органов. Просто хочу выйти из больницы и попасть на кладбище. Если нужно, поселюсь там, чтобы добраться до Генри. Я уже знаю, что мне нужен только он, и никто и ничего больше.
В палату вошла медицинская сестра.
– Я сегодня дежурю. Олег Николаевич распорядился, чтобы вы остались здесь на эту ночь. А завтра переведём вас в обычную палату, – проинформировала она меня.
– Спасибо. Вы не скажете, как я сюда попала?
– О, это очень интересная история. Только, боюсь, что я вас переутомляю.
Видно было, что девушке скучно. Но и нарушать правила она не собиралась. Очень милая и общительная, похоже.
– Я вам тут мазь заживляющую принесла. Лицо сильно пострадало. Олег Николаевич всё сокрушался, что такую красоту испортили. Ой, извините, я так много говорю, – стушевалась девушка.
– Да что ты. Давай на ты? Садись, пожалуйста. Я выспалась. И пока у меня ничего не болит. Я просто ничего не помню. И мне немного страшно, – умоляюще посмотрела я на неё.
– Я понимаю. Но здесь вы в безопасности, не переживайте. Так вы не помните, что произошло? – с любопытством спросила девушка.
– Нет. Помню, что пришла на могилку сестры и только решила навестить могилу родителей, сзади ударили чем-то тяжёлым и я отключилась. Ничего не успела понять.
– Какой ужас! Прямо на кладбище? Конечно же там. Что это я? Сторож нашёл вас у дверей сторожки. Пошёл закрыть ворота, а вы тут как тут. Лежите в грязи. Он позвонил в скорую и полицию. Говорят, что на вас было свадебное платье и кольцо. Золотое. Его в сейф спрятали. Мне Ленка рассказывала, что в ту ночь дежурила.
– Нет. Это точно не свадебное платье. Это я помню. Моя сестра любила красивые платья, вот я и нарядилась к ней.
Девушка недоверчиво посмотрела на меня. И лицо вытянулось. Она ожидала от меня чего-то необычного, чтобы рассказать из первых уст душещипательную историю странной девушки. Думаю, что её фантазия дополнит то, что я недоговорила. Знала бы она, откуда я пришла.
– Ну, ладно. Мне пора. Если что, вот кнопка. А так, я буду заходить сама.
Ночь прошла бурно. Привезли несколько человек с места аварии, пришлось мне переселиться в обычную палату раньше времени. Так что нашёл меня лечащий врач в палате с ещё одной соседкой.
– Вас ударили по голове. Образовалась гематома и мы её благополучно удалили. Было бы всё замечательно, если бы удар не пришелся по старому рубцу. Относительно старому. Я постарался, чтобы не было грубого шрама. Заживёт, под волосами видно не будет, – аккуратно смотрел рану доктор.
– Скоро они не отрастут, – пощупала я пальцами доступный участок, который кололся щёточкой волосиков.
– Да. Вам надо пройти курс лечения. Иначе могут образоваться спайки и головные боли на будущее будут обеспечены. Не хочу пугать, но одно из осложнений – судорожные припадки.
В груди защемило. Появилась болезненная пульсация в голове.
– Не надо делать скоропалительных выводов. Я не говорю, что это случится. Нужно время и лечение, – понял моё состояние врач, накладывая повязку и закрепляя её сеточкой.
– Ясно. Спасибо.
Со следователем разговор вышел совсем короткий. Никому не охота было возиться с такими делами. Решили, что это ограбление. Я сказала, что у меня пропала цепочка с кулоном и золотые серьги. Таковые были, остались в коммунальной квартире. Я знала, что вещи мои пропали. Вот и всё.
Прошло десять дней. Причин держать меня в больнице не было. Швы удалили. Мой лечащий врач, что проявлял ко мне симпатию, настоял, чтобы меня перевели на два этажа ниже, в неврологическое отделение. Я и не сопротивлялась. Идти мне было некуда. Лечиться было обязательно. А попаду я в прошлое или нет, я не знала. Не стоило рисковать здоровьем. Я нужна Генри здоровой. От него у меня осталось только кольцо с розовым бриллиантом. Я носила с тобой целое состояние. Но мне оно было дорого тем, что это был мой единственный якорь, за который я цеплялась.
Впервые взглянула на себя в зеркало, когда меня поместили в палату с суровой тёткой. Меня это устраивало. Не было желания ни с кем общаться.
Я похудела. Очень сильно. На лицо нельзя было смотреть без слёз. Глаза стали больше или это только казалось из-за того, что их украшали темные круги, а впалые щёки делали скулы острее. Левая щека была отмечена синевато-бордовым пятном, после того как коричневая корка сошла. Тёмные волосы немного отросли. Я была похожа на солдатика-призывника.
«Да, уж. Красавица. Вряд ли я нужна буду Генри такой»
Слёзы непроизвольно потекли из глаз, и я впервые за всё время заплакала.
– Не надо плакать. Скажи спасибо, что осталась жива и не стала инвалидом, – привела меня в чувство соседка.
Я кивнула головой, шмыгнула носом и улеглась в кровать, накрываясь одеялом и отворачиваясь.
– Извините, – сказала запоздало.
– Ничего, милая. Не переживай, всё образуется.
Дни шли однообразно. Режим, таблетки, периодические боли, лёгкая тошнота и головокружения. Блеск!
Единственным человеком, который меня посещал, был мой бывший врач. Олег приходил каждый день. Открыто ничего не предлагал, но я знала, что он хочет продолжения встреч и отношений.
– Маша, можно тебя спросить? – начал он разговор однажды, когда мы сидели на скамейке в больничном парке. Я сразу поняла, что он хочет сказать. Ждала, но эгоистично не отваживала мужчину, боясь остаться совершенно одна, даже без псевдо-друга.