Подъехала реанимация, из нее выскочили трое мужчин в форме медиков. Они быстро распахнули двери машины. Я подошла поближе и через минуту охранник открыл обе створки двойной двери больницы. По коридору везли каталку и целый комплекс оборудования, следом шла Анастасия Павловна. Я забежала на крыльцо.
— Паша! — вскрикнула я. Меня отпихнули в сторону и скатили его по пандусу вниз. Я побежала следом.
— Подождите, дайте хоть секунду на него посмотреть.
Сопровождающие остановились перед машиной реанимации. Он похудел, щеки ввалились. Под одеялом я нащупала его холодную ладонь.
— Скорее заносите его в машину, он замерз, — прохрипела я. Рядом стояла Анастасия Павловна.
— Дайте мне Ваш германский номер, я буду звонить, узнавать, — обратилась я к ней.
— Я Вам сама позвоню, — ответила она и быстрым шагом направилась к черному тонированному джипу.
Двери скорой помощи захлопнулись, машина медленно поехала. Так далеко он еще не уезжал от меня. «Паша, ты только живи! Умоляю тебя, живи!» Я присела на ступеньку и громко, взахлеб зарыдала.
— Девушка, вставайте, замерзнете, — ко мне подошел охранник. — Чаю хотите?
— Нет, спасибо.
Я поднялась и пошла на остановку. Мой работодатель принимал меня не для того, чтобы я прогуливала. Работа! Теперь от Паши у меня осталась работа, я не должна его подвести. Утерев слезы рукавом, я поймала маршрутку.
— Девушка, возьмите салфетки, — женщина напротив протянула мне упаковку, — тушь растеклась.
— Спасибо, у меня есть. — сказала я. Из сумки достала зеркальце и салфетки, и до своей остановки успела привести себя хоть в какой-то порядок.
Глава 11.
Пробраться в кабинет незаметно не получилось, на лестнице встретила Свету.
— Маш, что с тобой? — даже не поздоровалась она.
— У стоматолога была, — соврала я.
— Тебя там пытали?
— Почти, — с трудом выдавила я улыбку.
— Слышала новость?
— Нет, конечно. Только пришла.
Я представляла, что услышу, поэтому сплетни Светки ждала без энтузиазма.
— Шефа мать за границу увезла, а вместо него теперь его брат двоюродный.
— А как же Геннадий Петрович? Говорили же, что финансовый директор будет исполнять обязанности?
— Его отправили в филиал, на место директора.
— Да какая нам разница, кто будет вместо шефа. Нам с ним все равно не общаться напрямую, — махнула я рукой и, оставив Свету, ушла в свой кабинет. Первая ее новость для меня новостью не была, а вторая — совсем неинтересна.
Громкий разговор слышался из-за закрытой двери. Ребята обсуждали нового директора. Со мной они поздоровались, мельком взглянув, и продолжили дискуссию. Андрей очень негативно отзывался о брате Павла:
— Он филиал развалил, в первом квартале чуть в минус не ушли, шеф еле вытянул. Теперь у нас делов наделает.
— Даа, и Петровича сослал, чтоб не мешался, — поддержал Алексей.
Вполуха слушая коллег, я спряталась за монитором, чтобы поправить макияж. Из зеркала на меня глядели красные глаза с опухшими веками, нос тоже распух. На прическу и смотреть не хотелось: под капюшоном волосы примялись и намагнитились, часть из них все еще торчали кверху.
— Маш, кофе принести? — нагнулся над столом Дима.
— Что? — удивилась я.
— Десять часов, ты к девчонкам не пошла, а я за кофе иду, тебе принести?
— Да, пожалуйста, черный без сахара.
— Чего так серьезно? Черный и без сахара, — улыбнулся Дима.
— Я с ней шоколадкой поделюсь, — крикнул ему вслед Андрей.
Слушать сплетни и домыслы девчонок хотелось меньше всего, ребята не разъехались, и их компания мне импонировала больше. Мое сердце, все мои мысли были с Пашей. Как он перенесет полет? Здоровому человеку порой нелегко, а он в таком состоянии. Консилиум одобрил, но кто он для них? Очередной тяжелый пациент. Мой Паша — пациент, который может подпортить статистику больнице.
В обеденный перерыв я осталась в отделе. Ела Андрюхину шоколадку и допивала холодный кофе. Юрий Васильевич вошел сердитый, попросил папку с договорами за четвертый квартал.
— За декабрь еще в реестр не все внесла и в программу соответственно.
— Ничего, собери все, что есть. Новый шеф требует.