— Как съездила?
— Нормально, — удивилась я повышенному интересу к моей командировке с ее стороны.
— А Галина Васильевна говорит, там дыра жуткая, и люди чуть ли не в валенках ходят.
— Странно, я не заметила. Это она, наверное, свою провинциальную молодость вспомнила. А люди чудесные, добрые и приветливые. С удовольствием поработала там.
— Ты, смотрю, себе еще и молодого завела? — любопытство перебороло, — Деньги ночью не согреют, да?
— Юль, зависть на здоровье плохо отражается и на внешнем виде. Если у тебя ни молодого, ни богатого нет, займись самоанализом, возможно найдешь причину. — ответила я на хамство, развернулась и ушла, довольная своим красноречием.
Когда ребята разъехались по делам, я закрылась в кабинете и заглянула под сейф. С помощью длинной линейки, я достала оттуда пыльную папку — второй экземпляр ксерокопий договоров.
На планерке я отчиталась о командировке и попросила Олега Игоревича взять второго юриста в филиал. Выслушав мои доводы, он согласился и поручил начальнику отдела кадров решить этот вопрос. Потом выступали другие руководители подразделений. Несколько раз я посмотрела на Николая Сергеевича и убедила себя, что человек с такими добрыми глазами не может быть алчным и корыстным предателем.
Едва дождавшись перерыва, я поспешила к проходной. Через минуту вышел и Николай Сергеевич. Он открыл дверь своего джипа и помог мне взобраться на ступеньку. Мы отъехали достаточно далеко, но Николай Сергеевич не собирался останавливаться. Я не показывала своего беспокойства и старалась понять, куда мы едем. Вопреки опасениям, мы подъехали к ресторану с восточной кухней.
— Такого плова, как здесь вы никогда не пробовали, — подал мне руку мой спутник. Я улыбнулась и выпрыгнула из машины.
Официант оставил нас, и Николай Сергеевич выжидающе посмотрел на меня, а потом спросил:
— Вы же не просто пообедать со мной хотели?
— Нет, не просто, — подтвердила я.
— Николай Сергеевич, скажите честно, вы на Пашиной стороне?
Он поднял брови.
— Неожиданно.
— Вы начальник безопасности, но чья безопасность вас сейчас беспокоит? Павла Александровича или Олега Игоревича?
— Я забочусь о безопасности предприятия. Но, не буду делать вид, что не понимаю, о чем вы. Меня нанял отец Павла Александровича, и в его отсутствии я все равно работаю на него.
Я положила перед ним папку.
— Здесь копии договоров, заключенных после аварии. Они несут финансовую опасность нашему предприятию.
Николай Сергеевич пролистал бумаги.
— Обратите внимание, вот на этот, — показала я рукой, — на дату и на подпись. Его заменили на другой, с небольшими изменениями. Вот, его я тоже скопировала, чтобы было понятней. Второй вариант сейчас в работе.
— Вы еще кому-нибудь показывали эту папку?
— Нет.
— Хорошо, — кивнул Николай Сергеевич. Он положил папку на стул рядом с собой.
— Помогите, пожалуйста, Паше. Я очень за него боюсь. Кроме вас мне не к кому обратиться.
— Маша, вы правильно сделали, что поговорили со мной. Теперь обо всем забудьте и наслаждайтесь вашим чудесным положением. Я все сделаю сам.
— Вы и об этом знаете? Откуда? — не удержалась и спросила я.
— Для меня это очевидно, вы очень изменились.
— Не говорите никому, пожалуйста, не хочу, чтобы и про ребенка сплетничали.
— Ну, что вы. Могли бы и не просить, — улыбнулся он и усы приподнялись. — Сплетни я собираю, но не распространяю.
— Спасибо, вам! Такой груз непосильный скинула.
— Машенька, я рад, что вы под присмотром, но все же будьте осторожнее.
— Вы про Вову? Да, он настоящий друг.
Он снова улыбнулся, хитро прищурив глаза. А я расстроилась.
— Не грустите! Личные отношения с Павлом Александровичем вы будете выяснять сами, — подмигнул он.
— Не знаете он сильно ревнивый? — улыбнулась я, и мы вместе рассмеялись.
Такого вкусного плова я, действительно, никогда не ела.
Глава 27.
За время командировки накопилось много работы. Отдав папку, я успокоилась и увлеклась бумагами. В половине пятого позвонил Володя:
— Марусь, я еду! Буду через час, подождешь?
— Да, Вов, я погуляю. В магазин зайду за тортиком.
— Фруктов лучше купи, расползешься на тортиках!
— Спасибо за совет, Вовочка! — выкрикнула я и сбросила вызов.
Куда я расползусь? Четыре месяца беременность, а я до сих пор влезаю во все вещи. Кроме Николая Сергеевича никто и не догадывается.