Рана хоть начала затягиваться у него, и то хорошо. Мы ехали по трассе куда-то. Впрочем, как обычно. Кажется, ему каждую ночь различные животные то прикусывают язычок, то топчатся на кокушках, то еще что. В общем, днями - вытянул слово - победил войну! Правда, стоит ему рот открыть, и я полыхаю то от гнева, то от стыда. Он вызывал у меня бурю эмоций. Как бы то ни было, но волновать он стал меня очень сильно. Уходил из дома, и я подобно трясогузке - подпрыгивала по дому в ожидании.
К слову о доме - я перерыла каждый закуток в поисках любой информации о нем или хотя бы документов, но все без толку. Ничего из перечисленного он в квартире не держал. Даже более того, складывалось ощущение, словно квартира была съемная или принадлежала кому-то из друзей, как перевалочная база.
Переживала я одиночество по-своему: вела домашние дела, как бы смешно и нелепо это не выглядело со стороны, опустошала его алкогольные запасы, училась чистить оружие и прочим взрослым шалостям. Рой мыслей в голове приходилось заглушать градусами. Так и сегодня: смешала два вида пива "Добрый Бобр" и "Жигулевское". Мда, в итоге добрый бобр на жигулях устроил гонки в моем мозгу, ударяясь о стенки серого вещества.
"Господин целибат" завалился под утро, под глазами круги, вымотанный как черт. Помылся, забрал меня и выехал. Даже рану обработать не дал. Сегодня он был чернее тучи. Если бы могла читать мысли - подумала бы, убил кого.
- Остановись.
- Зачем?
- Надо. Съезжай туда. - Я указала на поле. Трасса была малопроезжая, поэтому я не опасалась. Продезинфицировала руки и бесцеремонно задрала его кофту. Кажется, кроме черного - он мало, что носит.
- Не сейчас! - Он убрал мою руку, но я злобно зыркнула на него.
- Не беси! Иначе... - Вот чем грозить этой горе? Сексом? Ха! Хренушки. Он, скорее больше меня простимулирует этим на аферу, чем я его! Он хохотнул, прекрасно это понимая.
- Удиви.
- Слабительное в тарелку насыплю. Ночные серенады унитазу гарантированы! Кайфонешь и похудеешь немного. А то здоровый, как бык. Хрен подняла тебя когда-то. - Он хохотнул, и улыбка заиграла на его губах. Едва заметная. Возможно, посторонний даже и не заметил бы ее, да только вот я уже наловчилась ловить его эмоции. Кажется, он оценил.
Молча, потерпел, пока я обработала рану, затем поднял мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. Я почувствовала прохладу от кожи. В чем прикол таскать перчатки постоянно?
- Почему ты не сбежала тогда? Могла бы кинуть, и свалить на джипе. - Он серьезно смотрел на меня, и я видела, что ему нужен был ответ, словно это терзало его все время. И "правильно ответить" было важно.
- Акт милосердия? - Поняла, что сморозила глупость. Во взгляде почувствовалась сталь, и он выпустил меня. Завел мотор, но я выскочила из машины, не в состоянии больше терпеть это. Мотор тут же заглох. Мне было паршиво, и гормоны играли чертовую злую шутку. Я металась перед капотом. Он, молча, облокотился о крыло, огляделся медленно по сторонам и сосредоточился на мне, пока я бубнила себе под нос, мечась перед машиной. Он не выдержал. Поймал меня и усадил на капот.
- Говори. Тебя прям распирает, как пампушку от булочек. Жги, малыш. Слушаю. Пять минут. - И меня прорвало, как по команде.
- Да что ты вообще за человек такой? Я не пойму тебя! В клубе нежен, как дьявол! Убиваешь восьмерых, словно в шашки поиграл! Вытаскиваешь меня и таскаешь за собой! Почему спасла? Захотела и сделала! Ясно? Ты меня, я тебя! Зачем трогаешь, если я тебе не нравлюсь? Зачем ласкаешь, если не хочешь? Смысл? Почему злюсь - дура, потому что! Правильно сказал - шифер стреляет! Осколки в сердце застряли, понял? Зацепил! Может, влюбилась даже, поэтому меня бесит, что ты пропадаешь куда-то, ничего о себе не говоришь - я весь дом обшарила, все без толку! У тебя вообще документы есть? Я живу с мужиком, у которого в бошке что-то вечно стреляет или дымится, имени его не знаю! Однако, хожу нагишом, в попытке понять хоть что-то! Что тебе тогда от меня надо? Не проболтаюсь я никому! Тебя вылечила, сам разберешься с обработками! Не маленький. Побольше меня знаешь! Отстань тогда! - Я бы орала еще громче, если бы он рывком не подошел ко мне, и не притянул к себе. Я пыталась колотить его по груди. Он ухватил меня за затылок, и впился жадным поцелуем. Первым в жизни. Я оторопела, глядя на него. Глаза быстро закрылись и приветливо помахали мозгу, и я ответила, едва ли не со стоном в его губы. Он мял кожу, одной рукой, пока второй все еще удерживал меня за затылок. Я вцепилась в его шею, зарылась в волосы, огладила спину, обхватила ногами его бедра, теснее прижимая его к себе. Я почти мгновенно почувствовала его эрекцию, которая уперлась мне в промежность. Он не целовал - он поедал меня, выжигая чистым огнем изнутри. Меня в жизни так жадно и страстно не целовали. Голова кружилась и хорошо, что я сидела на капоте, иначе ноги бы предали и подкосились. Меня лихорадило от временного сожителя и причины порочных еженощных фантазий. Твою мать, кажется, я влюбилась в молчуна! Он не просто целовал, он жадно пил меня до последней капли разума! Я не могла оторваться, несмотря на нехватку воздуха. Жадно ерзала на капоте, пытаясь ощутить его эрекцию, ощутить его в себе до боли. Он остановился. Черт, я готова была кончить даже от поцелуя! Тестостерон на сексуальных крепких ножках, словно трахал меня языком, играя нагло и развязно до проклятых мурашек по коже и боли внутри.