- Не могу, поняла? Чем меньше знаешь, тем дольше проживешь!
- Я с тобой хочу быть! - Я схватилась за его свитер. - С тобой! Ты пришел в мою жизнь, отстрелялся, и свалил! Мне с этим теперь, что делать? Ходить, постоянно оглядываясь в страхе, что еще какой-нибудь браток решит тебя достать через меня, просто потому что они решили, что я для тебя не просто перепихон? - Он, молча стоял, наблюдая за мной. В бешенстве, я часто дышала, потому что помимо всего прочего я очень хотела его и скучала. И сдалась. Прильнула к нему, заглядывая в глазища, испепеляющие меня. Руками прошлась по груди, останавливаясь на шее. Встала на цыпочки в попытке дотянуться, хотя бы до шеи. Он осмотрелся и сдался. Подхватил меня за ягодицы и резко вздернул, от чего я инстинктивно обняла его талию ногами.
- Я соскучилась. - Не давая ему возможности отступления, я впилась в его губы. Ощущая под попой капот, я жалась к нему, целуя. На мои губы обрушился самый жадный поцелуй в моей жизни. Он скучал! Его руки блуждающие по телу, его умелые движения заставили меня выгнуться и плавиться, как стекло под высокой температурой. Я была в вязанном платье, пальто, сапогах и теплых чулках, поэтому преграды особой не было. Не было и прелюдий. Он жадно сминал кожу, жадно целовал - звук молнии, он заполняет меня одним толчком, и меня прошибает током. Его потряхивает. Он трется носом о мою шею и мочку уха, покусывая, не двигается, и я прижимаю его голову к себе, зарываясь в его волосы. Откровенно, чувственно. Плевать на погоду, плевать на прохладу. Он двигается внутри, и я словно в раю - обнимаю, оглаживаю руки, предплечья, плечи, спину, двигаюсь ему навстречу, и он становится жестким, вдалбливаясь с какой-то обреченной жесткостью, словно только этот момент и это соитие - самое главное в жизни. Как отчаявшийся дикий зверь с зализанными ранами, теперь ищет освобождения, и мы его находим, взрываясь миллионами осколков под звездным небом. Теперь оно для меня особенное и каждый раз, глядя на него, я буду вспоминать именно этот момент. Он не покидает меня, пульсирует внутри и нежно целует.
- Не могу привыкнуть. Нельзя. Тебя убьют... - Он шепчет, словно в лихорадке и сердце отчаянно сжимается, кровоточит.
- Я люблю тебя... - Я нежно взяла его лицо в ладошки, и вложила в свой поцелуй самый максимум нежности, на который только была способна. Он застонал от этого.
- Ты - моя погибель... - Он не сказал, но я нашла ответные чувства в его взгляде.
- Ты... - Слова застряли в глотке, и он печально улыбнулся.
- Как дурак, с первой встречи. Думал, что любил до тебя однажды... Нет... Тебя - да. - Сбивчиво, скомкано, но для меня это словно дифирамбы. Все, что мы не могли высказать словами, мы показывали это в действиях, наслаждаясь друг другом. И пофиг что посреди поля, на авто, перед авто, на замерзшей траве, в машине... Он был моим, а я его. Только этот миг и только сейчас, но мы были за пределами реальности, где у нас был шанс. Оставляли метки на теле друг друга на максимум, словно ритуал обручения известный только нам и матушке природе. Ночь - была свидетелем нашей странной свадьбы. Я знала - он уйдет, но сейчас, он весь - мой, и мне хотелось насладиться каждой секундой...
Глава 18
Максим не отпускал меня - следил каждую минуту свободного времени поначалу. Я чувствовала его. Он перевез меня в другую страну. Я часто сидела у окна по вечерам, иной раз, поглядывая и улыбаясь. Стала работать на дому. Ждала его. Мечтала. А потом, он полностью исчез. Знала ли я? Почувствовала, словно настроилась на его волну однажды и чувствовала его, когда он был рядом. Пропало чувство защищенности, но теперь я не могла совершать глупые опрометчивые поступки. Была причина.
- Все хорошо мой маленький, мы всегда будем вместе. - Я выходила на улицу, делала все необходимое, сидела вечером у окна, нежно оглаживая наше будущее, которое к слову, чем сильнее росло внутри, тем более требовательным становилось.
Я родила девочку. Самую горячо любимую и самую красивую. Только вот, знал ли он о ней?
Прошло много времени после того, как он пропал, и я боялась, что Максима убили. Малышка росла, а меня накрывало истерическим хохотом порой. Что я ей могла дать помимо отчества? Правильно - свою фамилию и прекрасную историю о папе летчике-космонавте. Не говорить же дочери, когда она подрастет: "солнце, у тебя есть папа. Правда он людей убивает, но ничего - зато без вредных привычек".