На Аллория наставница даже не взглянула. Ее красивое лицо оставалось спокойным.
— Все готово? — спросила она.
— Готово.
— Покажи!
Я встретилась с Аллорием взглядом, но последовала за наставницей. В комнате для обрядов Ассолонь достала из деревянного ящичка прядь волос пленника.
— Я близка к успеху! — сообщила она мне, протягивая лист с рунами. — На этот раз точно. Начерти-ка вот это.
— Да, наставница.
Сцена повторялась много раз. Ассолонь говорила, что теперь-то точно составила правильный узор. Мы испытывали его, но всякий раз убеждались, что сродства по-прежнему не хватает. Наставница уходила к себе, а через несколько дней возвращалась под землю с новым вариантом вязи…
— Аллорий! Эй! Лорий!
Он не отвечал, поэтому я просто просунула шерстяное одеяло через прутья решетки. Я боялась подходить слишком близко. Отчаявшийся человек был способен для отчаянные действия.
Убедившись, что Аллорий не претворялся, я набрала в рот воды и брызнула ему на лицо. Бесчувственный пленник вздрогнул, дернулся и, словно кот, затряс головой.
— Закончилось?
Я кивнула. Наставница ушла к себе. Мы были одни.
— Завернись. Тебе, должно быть, холодно.
Аллорий поежился. Он с трудом поднялся на колени, а затем потянулся к одеялу. Когда мальчик накрыл себя тяжелой шерстью, я протянула ему чашку с горячей водой.
— Спасибо, — пробормотал он. — Как тебя зовут?
Нос у него был заострившимся, а щеки казались впалыми. Белые длинные пальцы судорожно стискивали плошку.
— Эйна.
— Она обращалась к тебе иначе, — сказал Аллорий, продолжая изучать грубую щербатую чашку.
— Эйна — мое настоящее имя.
— Ясно…
Он пил, шумно заглатывая воду..
— Я умру? — неожиданно спросил Аллорий. — Я не хочу умирать, Эйна.
— Ты не умрешь.
Обещание далось легко, и лицо парня посветлело.
— Так ты меня выпустишь?
— Выпушу, но не сейчас.
— Почему?
— Позже.
Он сник. Я могла бы объяснить, что, если отпущу я его немедленно, наставнице приведут другого мальчика, но Аллорий вряд ли бы понял… Мне хотелось, чтобы на нем все закончилось.
Только я снова ошиблась. Аллорий слишком быстро терял силы: он стал с трудом двигаться, и только глаза на его исхудавшем лице еще оставались живыми. После памятного разговора пленник ни разу не попросил освободить его, а Ассолонь по-прежнему обещала, что до успеха осталось совсем немного.
— Аллорий! — прошептала я, но, конечно, не разбудила парня с первого раза.
Он стал очень много спать.
— Эй! Аллорий!
Окрик заставил его открыть глаза. Без интереса юноша наблюдал, как я отпираю клетку.
— Зачем? — спросил он, вяло ворочая языком. — У меня нет сил бежать.
— Будут, — пообещала я, прислушиваясь к посторонним звукам.
Ассолонь вот-вот должна была спуститься.
— Положи это в карман, а лучше одень, но так, чтобы не было видно.
— Амулет? — спросил пленник.
— Защита, — торопливо объяснила я.
Мне послушалось, что только что открылась ведущая в подвал дверь.
— Когда она начнет обряд, амулет оглушит ее, а к тебе вернется часть сил. Ты сможешь уйти.
Я замолчала. Ассолонь приближалась.
— Все готово? — спросила она.
— Да, наставница.
— Хорошо, можешь идти. Сегодня ты мне не понадобишься.
Особняк был красивым и мирным, действительно чем-то напоминая любовное гнездышко. Около дома росли цветы, за которыми Ассолонь ухаживала своими руками, и любое время года, кроме зимы, ее сад оставался прекрасным. Я села по подоконник, откуда открывался вид на любимую клумбу наставницы, и стала ждать.
По всем признакам, Аллорий уже должен был выбраться из подвала, но особняк оставался тихим. Прошло еще полчаса. Я вытерла ладони о передник и сама отправилась вниз. Нужно было узнать, что там случилось.
Клетка оказалась пустой, дверь в комнату для обрядов — приоткрытой.
— Наставница? — позвала я.
Никто не ответил.
— Аллорий? Ты тут?
Я толкнула дверь, и передо мной открылась ужасная картина. Ассолонь лежала в центре комнаты с неровным пятном крови под головой, как если бы ею били о каменный пол, а бывший пленник сидел у стены. У него не было сил встать.
— Наставница!
Я бросилась вперед, хотя уже поняла, что она не дышала.
— Бесполезно, — хрипло произнес Аллорий. — Она мертвая. Я ее убил.
— Зачем? Ты же мог просто уйти!
Я прижала к себе голову наставницы, опухшую и странно синюю.
— Я должен был! Она — зло!